Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58835444
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
28514
39415
158411
56530344
889266
1020655

Сегодня: Март 28, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

КОСТРОВА Варвара. Сергей Есенин

PostDateIcon 29.11.2005 21:00  |  Печать
Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 
Просмотров: 8337

Варвара Кострова

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН


Впервые я увидела Сергея Есенина, в 1915 году в Петрограде, в знаменитом артистическом подвальчике «Бродячая собака». Собирались там наряду с писателями, художниками, артистами, разбогатевшие на войне бесцеремонные спекулянты, важно называющие себя «любителями искусств». Они не скупились на вино, вели себя нагло, часто затевали скандалы. Так было и в тот вечер.
На сцене стоял сказочно прелестный, златокудрый юноша в голубой вышитой рубашке. Это был Сергей Есенин. Он удивительно задушевно читал свои звонкие, чудесные стихи. Все слушали, затаив дыхание.
Вдруг послышалось шиканье, свист, звон разбитых бокалов, на сцену полетели апельсиновые корки. Юный поэт замолчал, на лице его застыла по-детски беспомощная улыбка. Публика бесновалась, одни аплодировали, кричали «бис», другие свистели, ругались. Внезапно весь этот шум перекрыл глубокий спокойный голос:
— Стыдитесь господа, ведь перед вами прекрасный, настоящий поэт, быть может, будущий Пушкин! — С этими словами Александр Блок обнял Есенина за плечи и увел со сцены.
Вскоре после этого вечера я встретила Сергея Есенина в кружке молодых поэтов. В те предреволюционные годы манерная, напевная красивость поэзии Игоря Северянина, строптивая лирика Анны Ахматовой, напыщенно-страстный пафос Бальмонта и, конечно, символическая, мистическая философия Александра Блока влияли на наше юное творчество. Не избежала этого влияния и Лариса Рейснер, в квартире которой мы иногда устраивали наши поэтические встречи. В то время юная красавица Лариса Рейснер писала эстетско-декадентские стихи, хотя в них и тогда уже проскальзывали бурные, революционные призывы.
Кто в молодости не пишет стихи! Писала и я, но вопреки моему живому, доброму характеру, стихи получались замедленные, холодные:

    Медленной рукой жемчуга нижу я
    На златую нитку уходящих дней… и т. д.

В один из таких вечеров к нам в кружок пришел Сергей Есенин, послушал наши поэтические вздохи и лукаво, озорно спросил:
— Что это вы, как собаки на луну, воете? — Мы растерялись, некоторые обиделись, но затем тоже рассмеялись и стали просить поэта прочесть нам свои стихи. Сережа, как впоследствии мы его нежно называли, согласился, но предупредил: «Я прочту о деревне, может это некоторым барышням не по вкусу придется» — и прочел чудесное стихотворение «В хате», затем о воробушках и закончил стихами «Гой ты, Русь моя родная». Мы все знали и любили эту вещь, а поэтому торжественно встали и произнесли вместе с поэтом, как клятву: «Если крикнет рать святая: »кинь ты Русь, живи в раю!« — я скажу: »Не надо рая, дайте родину мою«». Сережа еще несколько раз приходил к нам, потом уехал в Москву.

Через много лет, в 1923 году, я встретилась с Есениным в Берлине, куда приехала на гастроли. В квартире издателя, инженера Благова, было устроено чтение новой пьесы Анатолия Каменского «Черная месса». Среди присутствующих были Алексей Толстой, Сергей Есенин и другие.
После обмена мнениями мы все поехали в  какой-то ресторан, где пели цыгане и играл скрипач-виртуоз Гулеско. Каменский и Толстой увлеклись составлением меню, а я с Сережей уселась в отдаленный уголок, и <мы> вспоминали прошлые, юные годы.
Мы были почти однолетки. Кругом вертелся, всем надоедая, бездарный Кусиков с неизменной гитарой, на которой он плохо играл, вернее не умел играть. Милый инженер Благов, который в то время издавал пьесы, рассказы Анатолия Каменского, Алексея Толстого и стихи Сергея Есенина, устроитель этого ужина, благоговейно на всех смотрел и молчал.
Сережа был по-прежнему красив, но волосы его потускнели, глаза не сверкали, как прежде задором, он был грустен, казался в  чем-то разочарованным, угнетенным. Мне подумалось, что виной этому его нелепый брак с немолодой, чуждой ему Айседорой Дункан. Подтверждение этим мыслям я нашла позднее в стихах:

    Излюбили тебя. Измызгали
    Невтерпеж.
    Что же ты смотришь синими брызгами
    Иль в морду хошь?
    В огороде бы тебя на чучело
    Пугать ворон
    До печенок меня замучили
    Со всех сторон.

Конец этих стихов нежен и грустен:

    Дорогая, я плачу
    Прости, прости.

Сережа, по его словам, любил Москву больше, чем Петербург. «Я люблю этот город вязевый» — написал он, но в этот вечер говорил с восхищением о Петрогаде, вспомнили наши прогулки по набережной Невы и кружок молодых поэтов.
— Вы не забыли, что я называл вас тогда березкой? — спросил он.
— Конечно нет, я этим очень гордилась. А знаете ли вы, Сережа, что вы сами были похожи на молодую, кудрявую березу?
— Был? — поэт невесело улыбнулся. — Какое печальное, но верное слово. Я вам об этом прочту, но только очень тихо, а то Кусиков услышит, прибежит, а мне он надоел — и почти шепотом Есенин прочел:
Не жалею, не зову, не плачу.
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Читал Сережа, как всегда чудесно, но с такой глубокой печалью, что я еле сдерживала слезы, пробормотала:
— Сережа, милый, говорят, вы много пьете. Зачем? Ведь вы нам всем нужны, дороги, вы сами, а не только ваши стихи.
— Зачем я пью? Я мог бы снова ответить стихами, но не надо. Вы сами их прочтете, я вам пришлю.
В этот момент раздался барственный голос Толстого: он спрашивал, хотим ли мы заказать какое-то блюдо. Нам было все равно, и Есенин ответил:
— Предоставляем вашему графскому вкусу выбор яств. Толстой довольно засмеялся и обратился к Каменскому:
— Анатолий, не будем больше тревожить молодежь.
С этими словами он пренебрежительно оттолкнул подбежавшего Кусикова.
А Есенин и я снова вернулись в наш радостный мир воспоминаний.
— Вы стали совсем другой, на березку больше не похожи, — сказал Сережа.
— Постарела? — задала я неизменный женский вопрос.
— Ерунда. Вы кажетесь даже моложе. Совсем юная, но иная, что-то в вас фантастическое появилось, будто с другой планеты к нам на землю опустились.
Вдруг Толстой, который, как видно, услышал последние слова заявил:
— Браво, Есенин, именно с другой планеты. Я теперь сценарий обдумываю, фантастику и форму вашей прически, Кострова, непременно использую для одного видения из космоса.
От этих слов мне стало весело, мы дружно засмеялись, потом Сережа сказал:
— Теперь я понял, в чем дело. Вы прическу изменили, раньше у вас были длинные волосы, такая милая курсисточка, я был тогда тоже студент… Сколько лет прошло с тех пор! Помните, как мы по набережной Невы бродили? Сидели у сфинксов, о поэзии спорили. Я вам стихи читал.
— Конечно, помню, мы восхищались вашим знанием мировой поэзии.
— Я тогда думал, что за границей люди лучше, образованней нас, ценят поэзию, а вот теперь убедился, что в большинстве они своих поэтов меньше, чем мы, знают, В Англии до сих пор спорят, достоин ли Эдгар По памятника или нет.
Я спросила Сережу, понравилась ли ему Америка. Он пожал плечами:
— Громадные дома, дышать нечем, кругом железобетон и души у них железобетонные.
— А как же вы объяснялись, говорили с ними? Ведь вы английским не владеете?
— Я никаким языком не владею и не хочу, пусть они по-русски учатся, да и говорить не с кем и не о чем. Кругом лица хитрые, и все бормочут: «Бизнес, бизнес».
Мы дружно рассмеялись. Потом Сережа опять помрачнел.
— Не хочу вспоминать. Приеду домой, в Россию, и все и всех забуду, начисто забуду.
Мне показалось, что говоря — «всех забуду» — он подумал о Дункан.
Я спросила, любит ли он зверей, как прежде, и рассказала, что на концертах часто читаю его «Песнь о собаке» и что она особенно нравится детям.
— Детям? — обрадовался Сережа, — я очень детей люблю, сейчас вам своих детишек покажу, Костю и Таню. Говорят, девчушка на меня очень похожа.
Он стал искать по карманам, а потом горько сказал:
— Забыл в другом костюме, обидно, я эту фотографию всегда с собой ношу, не расстаюсь.
В этот момент запели цыгане, заиграл Гулеско, начался ужин. За столом мы сидели отдельно. Есенин почти не пил, был трезв, согласился прочесть недавно написанные стихи:
Я обманывать себя не стану, Залегла забота в сердце мглистом. Отчего прослыл я шарлатаном? Отчего прослыл я скандалистом?..
Близилось утро, порозовело хмурое берлинское небо, мы разошлись;. На другой день ко мне прибежал взлохмаченный Кусиков и предложил купить большой гранатовый крест Айседоры Дункан, говоря:
— Эта пьяница с утра коньяк хлещет, и Сережку споила.
Конечно, я не купила этот старинный крест, не было ни денег, ни желания, да и Кусикову я мало доверяла.
Больше с Сережей я не встречалась, пути наши разошлись навсегда. Когда он был в Москве, я была далеко на гастролях, когда я возвращалась, он отсутствовал.
Известие о его трагической гибели застигло меня за праздничным столом по возвращению из Праги. К нам ворвался какой-то журналист и почти радостно крикнул:
— В «Англетере» Есенин повесился.
Пораженные этой ужасной вестью все безмолвно встали и разошлись, а я слегла на много дней в постель и поэтому не была на похоронах Сережи.
А. П. Каменский мне рассказал, что Есенин в гробу был похож на замученного, обиженного ребенка. Он и был обиженный ребенок! «Не вынесла душа поэта» злобной клеветы врагов, лживого сочувствия друзей.
При встрече в Берлине Сережа сказал мне: «Я живу, пока пишу, не смогу, не стоит и жить», — быть может, эта мысль завладела им в последние часы жизни.
В поэме «Черный человек» он сам определил свое состояние словами: «Друг мой, я очень и очень болен». При жизни Есенина окружало много людей, а в последний вечер оставили его одного в неуютном, холодном номере гостиницы. Прощаясь, он сунул в карман одного из так называемых друзей записку, написанную кровью, а тот забыл о ней и только после смерти поэта прочел эти жестокие, горькие слова:

    В этой жизни умереть не ново,
    Но и жить, пожалуй, не новей.

1975

 

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика