ОЙЦЕВИЧ Г. Рецензия на книгу Н. Астафьева «Трагедия в «Англетере»: действующие лица и исполнители»

25.08.2017 19:44  |   | 

Рейтинг:   / 4

Рецензия на книгу Николая Фёдоровича Астафьева
Трагедия в «Англетере»: действующие лица и исполнители
Санкт-Петербург: НППЛ «Родные просторы», 2016, 160 с., ил.

Гжегож Ойцевич, док. гум. н., Польша

Весьма загадочные обстоятельства трагической смерти Сергея Есенина (1895–1925) непрерывно вызывают огромный интерес и большие эмоции среди современных исследователей криминалистических и юридических аспектов дела, которое получило несколько десятков лет тому назад служебный номер «89»¹, и касалось якобы самоубийства великого русского поэта родом из Константинова. На мой взгляд, окончательно не решено, что убийство Есенина произошло в ленинградской гостинице «Англетер», но никто не сомневается в том, что именно один из его номеров, роковой номер пятый, стал свидетелем необыкновенно жестокого и одновременно примитивного преступления-мистификации, непосредственными исполнителями которого по поручению Кремля было, по всей вероятности, двое мужчин: агент ОГПУ и администратор гостиницы Василий Назаров (1896–1941), и секретный сотрудник ОГПУ, а притом средний журналист — Георгий Устинов (1888–1932). Их и считаю убийцами Есенина, о чём я писал раньше в книге и статьях². Так как с момента моего исследования данной проблемы прошло несколько лет, я читал книгу поэта и журналиста Николая Астафьева (1949) под определённым углом, т.е. я следил главным образом за аргументами, которые бы мой тезис поддерживали, с ним спорили или полностью с ним не соглашались. До начала чтения я принимал во внимание и такой вариант, согласно которому автор данной книги вообще о моих выводах об обстоятельствах гибели поэта не знал.

Работа жителя Санкт-Петербурга Николая Астафьева укладывается идеально в рамки следственной филологии, которой я занимаюсь уже свыше десяти лет. Книга вышла тиражом экстремально низким, насчитывающим лишь 50 экземпляров (в России тираж в количестве 1000 экземпляров считается меньше, чем символическим). Этот факт говорит скорее о том, что автор, по всей вероятности, опубликовал своё произведение на собственные деньги. С такой практикой мы встречаемя всё чаще, что огорчает, ибо средняя литература, ориентированная на заурядного читателя, находит обычно богатых издателей, которые выпускают «романы на каникулы» многотысячными тиражами. Хорошо, что до издания книжной версии «Трагедии в „Англетере”» данное исследование печаталось раньше в нескольких разных изданиях, таких, как «Невский Альманах» (2015, № 3), «Медный Всадник» (2015, № 2), «Всерусский Соборъ» (2015, № 2) и в альманахе «Петербургские строфы» (2015). Такое решение гарантировало произведению Николая Астафьева привлечение большего количества читателей, но только, как считаю, размещение этой книги на интернет-сайте Сергея Трифонова (1957) www.esenin.ru вызвало массовый интерес к данному исследованию и совершенно обоснованно вызвало широкий положительный отклик среди пользователей интернета. Надо признать, что не так уж легко можно пробиться в Сети, заполненной не всегда качественной информацией по обстоятельствам гибели Есенина, с новыми данными и оригинальными их интерпретациями.

«Трагедия в „Англетере”», главной целью которой является всестороннее рассмотрение четырёх последних дней жизни Сергея Есенина в Ленинграде (24–27 XII 1925) в свете сохранённых и общедоступных мемуаров и первичных архивных материалов, которое хранятся в Питере, а также — педантично пытливое сопоставление обстоятельств свидетельств «очевидцев»³, обнажающее не только их соучастие в заговоре и последовательное поддерживание лжи, но тоже их страх перед попыткой любого срыва и ухода из когтей системы, которой служили с усердием — до её выхода в книжном варианте была автором пересмотрена, местами исправлена и пополнена (относительно) новой статьёй «Отречёмся от старого мифа (К истории внедрения одной фальсификации)», которая была напечатана немного раньше в газете «Тюмень Литературная» (2015, № 4 и 2016, № 5).

Итак, данная работа состоит из шести частей: четырёх повествовательных глав (в том числе одну составляет интервью, взятое у Сергея Трифонова) и двух сопровождающих частей в виде списка литературы и фотографического приложения.

Вместо классического предисловия автор предлагает читателю краткое введение под заглавием «Вновь открывшиеся обстоятельства», где рассказывает историю возникновения своей книги, о которой пишет, что он шёл к ней двадцать лет, а это свидетельствует о том, что есенинская тема ему, наверное, не чужда, и что у автора было достаточно много времени, чтобы всё точно продумать и запланировать. Но лишь в 2011 году его планы и раздумья стали осуществляться в виде издания, которое весной 2015 года приняло название «Трагедия в „Англетере”: действующие лица и исполнители». Суть следственного метода Николая Астафьева составляет человеческий фактор: логика и психология поведения человека. Автор сам так и пишет: «Меня интересовала, прежде всего, логика и психология поступков главных действующих лиц, причастных к трагедии в «Англетере», запечатлённая в текстах „воспоминаний”. В поисках истины я пытался расщеплять время, отыскивая в череде значимых событий недостающие звенья, указывающее на их причинно-следственную взаимосвязь» (с. 7). В данной части автор вводит читателя в словесный мир показаний поэта Вольфа Эрлиха, которого называет главным свидетелем происшествий, сознательным фальсификатором и мистификатором. Как окажется, он и сделает Эрлиха основным личностным ориентиром своего повествования на протяжении всего произведения.

Особую и основную роль играют в этой книге проницательные многоаспектные авторские комментарии, которые сопровождают представляемые автором документы. Эти комментарии рассматриваются Астафьевым, как пролог к коренному переосмыслению четырёх последних дней жизни Есенина и обстоятельств его гибели, о чём писали такие мемуаристы и «очевидцы», как Елизавета Устинова (1892–1937) в воспоминаниях «Четыре дня Сергея Александровича Есенина», написанных 3.I.1926 (опубликованные лишь в начале июля 1926), Вольф Эрлих (1902–1937) в произведениях «Четыре дня» (написанное 28.I.1926, опубликованное лишь в мае 1926), «Право на песнь» (написанное в XI.1928 – I.1929, опубликованное в январе 1930), Георгий Устинов в «Годы восхода и заката. Воспоминания о Сергее Есенине» (опубликованные в мае 1926), «Мои воспоминания о Есенине» (опубликованы в начале июля 1926). Центральной ориентировочной текстовой точкой Астафьева являются четыре документа: две записки Сергея Есенина, адресованные Вольфу Эрлиху в связи с приездом поэта в Ленинград (с XI и XII 1925), и две декабрьские доверенности, касающиеся получения денежного перевода Есениным в Ленинграде.

По мнению Астафьева, все названные им воспоминания, представляемые как единственный источник знаний о последних днях жизни поэта, после точного их изучения оказываются коллективной работой, которая возникала с учётом литературных достижений предшественников и в непосредственной зависимости от показаний «очевидцев», от частной корреспонденции Вольфа Эрлиха, а также от дневниковых записей других авторов — Павла Лукницкого (1900–1973) и Иннокентия Оксёнова (1884–1935), или таких мемуаристов, как Николай Никитин (1895–1963) и Анна Берзинь (1897–1961). Кроме того, мемуары, названные Астафьевым, печатались в точно определённой очерёдности и подвергались внутренней цензуре. Итак, Вольф Эрлих знал высказывания Елизаветы Устиновой, а Георгий Устинов — одной и второго перед тем, как сам опубликовал свои тексты. Правильно замечает Астафьев, что целью каждого нового обращения к тому, что уже было сказано раньше, стало углубление мистификации и продолжение завуалирования истины, которая иногда, по всей вероятности, вопреки намерениям самих пишущих, где-то, всё-таки, выходила наружу из словесной фальсификации.

Таким образом, автор «Трагедии в „Англетере"» избрал рабочим методом скрупулёзный сравнительный анализ, направленный на исследование мемуаров трёх авторов: Вольфа Эрлиха, Елизаветы Устиновой и Георгия Устинова. Он проделал значительную работу, ибо убедительно доказал, что их тексты носят черты манипуляции и что данная манипуляция, наблюдаемая Кремлём и проводимая под диктовку ОГПУ, должна была лишь усиливать в народе убеждение о самоубийственной гибели поэта, а не о совершении коварного убийства. Астафьев в результате проведения тщательных и многосюжетных анализов смог предложить в своих комментариях немало доказательств, свидетельствующих о серьёзном бездействии и о недопустимых процессуальных упущениях, главным образом в сфере уголовного права и уголовно-процессуального права, в чём обвиняет прежде всего ленинградскую милицию и прокуратуру. Именно это странное бездействие и совершённые упущения уже являются достаточным поводом, чтобы повторно возбудить прокурорское следствие по делу со служебным первичным номером «89». Это убеждение Астафьева полностью соединяется с таким же громким обвинением, направленным к русским органам преследования и правосудия, которое сформулировал и опубликовал в 2010 году православный юрист Виктор Фомин⁴.

Николай Астафьев не действовал в одиночку, упрямо стремясь в своём чрезвычайно смелом филологическом следствии к истине. Он знал и помнил о более ранних выводах других авторов, в том числе бывшего работника советской милиции, которые не принимали на веру оценок общественного комитета, возглавляемого Ю.Л. Прокушевым (1920–2004), и занимались делом по своему усмотрению⁵. Стоит здесь назвать, прежде всего, фамилию следователя по особо важным делам Эдуарда Хлысталова (1932–2003)⁶ и Анатолия Прокопенко (1933–2013)⁷, бывшего историка-архивиста, заместителя председателя Комитета по архивам при Правительстве Российской Федерации в 1991–1993 гг. Нельзя промолчать также об отважных и оригинальных наблюдениях, которые сформулировал воронежско-питерский литературовед Виктор Кузнецов (1942–2012) и представил их в хорошо известной и ценимой есениноведами книге 2006 года⁸. В оценке Астафьева, которую разделяет, впрочем, большинство исследователей, занимающихся данным вопросом, пришло уже нужное время, чтобы русская прокуратура занялась верификацией постановлений больше, чем 90-летней давности и профессионально, и объективно пересмотрела обстоятельства гибели поэта. «Если — пишет автор — в рамках уголовного дела об убийстве Сергея Александровича Есенина будут приняты во внимание вновь открывшиеся обстоятельства, включая обнаруженные в моём исследовании, буду считать задачу по стиранию клейма самоубийцы с имени великого русского поэта выполненной» (с. 4). И немного дальше: «Обнаружение фальсификаций и подлогов в протоколах опроса должно стать основанием для превращения «Дела 89 о самоубийстве поэта Сергея Александровича Есенина» в «Дело об убийстве поэта Сергея Александровича Есенина», а свидетелей — в соучастников сокрытия подлинных обстоятельств, предшествующих гибели поэта» (с. 10).

Огромной заслугой автора «Трагедии в „Англетере”» и одновременно существенным вкладом в исследование обстоятельств убийства Сергея Есенина являются результаты проведённого им широкополосного и углублённого анализа определённых литературных и нелитературных текстов (напр. процессуальных документов, деловой и частной корреспонденции, газетной информации и т.п.), имеющих непосредственную и опосредованную связь с трагической гибелью поэта. На основе данного исторического, культурного и бытового анализов вывод о Есенине, как жертве изысканной кремлёвской интриги, и об управлении убийством, и его участниками Москвой, становится более, чем очевидным. Жаль, однако, что автор не указывает прямо на имя того, кого он видит в роли главного стратега и тактика трагического происшествия. Остаются обоснованные домыслы, но это только домыслы. Зато мы располагаем неопровержимыми доказательствами, что именно Вольф Эрлих заманил Есенина в гостиницу «Англетер» и — как считает Астафьев — был очевидцем убийства поэта, следовательно — знал его палачей (с. 49, 54, 69, 116). Однако данной информации автор, к сожалению, не развивает, что в какой-то мере ослабляет, по-моему, его тезис. Кроме того, он утверждает, что до официального обнаружения трупа Есенина в гостиничном пятом номере 28.XII.1925 года между 10.30 и 11.00, были уже в этой комнате «люди», которые видели мёртвое тело поэта раньше, но фамилий данных лиц-свидетелей Астафьев не приводит (с. 59). Таким образом, если мы хотим — можем этому верить, можем не верить. Астафьев не исключает также обоснованности гипотезы, согласно которой ленинградская милиция или агенты ОГПУ арестовали Сергея Есенина в квартире Вольфа Эрлиха, из который он целенамеренно вышел на два часа точно в то же время, в котором можно было ожидать приезда поэта к хозяину прямо из железнодорожного вокзала (с. 118).

Исследование Николая Астафьева выделяется на фоне других текстов, посвящённых выяснению обстоятельств гибели Есенина, графическим оформлением, но я не имею в виду изысканных иллюстрационных приложений, высококачественной бумаги или других редакторских украшений, а то, что в его книге на каждой странице находится много выделений обозначенных жирным шрифтом. Для автора выделенные им места являются особо значимыми с точки зрения существа и повествования. Благодаря такому приёму он подчёркивает важную информацию и выражает одновременно своё отношение к определённому месту, применяя параллельно соответствующие пунктуационные знаки — чаще всего знаки восклицания и вопросительные.

Каждого, кто решится честно, с начала до конца, ознакомиться с этим трудом, ждёт кропотливое многочасовое или даже многодневное чтение, так как данный текст принадлежит к роду требовательных материалов, требующих от читателя постоянного напряжённого внимания и удерживания в памяти всего, что было сказано раньше. Автор, кажется, отдавал себе отчёт в степени трудности следования за ходом его повествования и поэтому он использовал приём многократно повтора информации, которую обычно обогащал новыми наблюдениями. Таким образом, Н. Астафьев избрал метод, напоминающий восходящую спираль, рассчитывая притом на деятельного, терпеливого читателя, по-настоящему заинтересованного поиском истины.

Но у «спирального метода» есть свои ловушки и, к сожалению, в одну из них, на мой взгляд, попал автор «Трагедии в „Англетере”», ибо, несмотря на объективно неоспоримый существенный вклад в исследование обстоятельств гибели Есенина, книга имеет явный композиционный недостаток. Этот недостаток заключается в слишком частом повторении определённой информации в каждой части данного исследования (кроме иллюстрационной, конечно), что, к сожалению, напрасно тормозит и так уже медленный темп повествования из-за обилия деталей, может также вызывать чувство раздражения. В этом отношении наиболее грешит, по-моему, конструкция интервью, взятого в октябре 2015 года Николаем Астафьевым у Сергея Трифонова: «Сергей Есенин — имя притягательное». Данное интервью, как считаю, должно скорее всего удовлетвориться экспонированием таких, например, вопросов — присутствующих впрочем в интервью — как время и обстоятельства интереса Сергея Трифонова к творчеству Сергея Есенина и знакомства с жизнью поэта, к истории создания интернет-сайта и его настоящего содержания, а также к перспективам развития, эволюции активности посетителей сайта, ожиданий создателя интернет-сайта по отношению к Генеральной прокуратуре РФ и т.п. Данное интервью не должно быть для автора очередным случаем для повторного приведения важнейшей информации, к которой он пришёл в результате многолетнего филологического следствия (с. 115–120). Кажется, Н. Астафьев сделал так целенаправленно, а избранное им решение можно было бы, конечно, оправдать, если бы это интервью не находилось в книге, а раз оно нашлось — может произвести на читателя неприятное впечатление. На таком же принципе повторения информации построена третья часть обработки, озаглавленная «Отречёмся от старого мифа».

После прочтения данного исследования можно убедиться, что Николай Астафьев в ходе работы над своей книгой, по всей вероятности, не пользовался результатами изданной в 2009 году в городе Щитне польской монографии и сформулированных в ней однозначных выводов. Парадоксально, но этот факт только усиливает обоюдную авторскую позицию, согласно которой мы имеем здесь дело с убийством Сергея Есенина и мистификацией его самоубийственной смерти. Как все дороги ведут в Рим, так исследователи приходят к выявлению истины, используя разные следственные методы. Важно, что автор «Трагедии в „Англетере”» принадлежит к этому разряду чувствительных морально людей, которые верят, если не в Божью, то по крайней мере в историческую справедливость. Поэтому Николай Астафьев не сочувствует негативным героям ленинградской трагедии и воспринимает их запутанные судьбы, и неожиданные странные гибели, как проявление своего рода не столько даже мести, сколько справедливого наказания роком (а, может быть, теми же заказчиками убийства поэта) за сотворение Сергею Есенину чёрной, злой легенды, последствия которой мы ощущаем — как исследователи и читатели его произведений — по сегодняшний день.

Право мне хочется, чтобы есенинское «Не умру я, мой друг, никогда…» не ассоциировалось с непроходимой памятью о коварной мистификации и жестоком убийстве, какое имело место несколько десятков лет тому назад в гостинице «Англетер», но связывалось с хранением и передачей с пиетизмом очередным поколениям наилучших традиций русской поэзии, и знаний о её творцах. У этого желания есть, всё-таки, реальные шансы, чтобы исполниться, но для этого нужна, главным образом, твёрдая политическая воля Кремля. И в этом заключается самая большая трудность. Открытие тайных архивов ФСБ создало бы реальные возможности ознакомления с документами, среди которых был бы, наверное, не один источник по Есенину, составляющий компромат на сталинский аппарат безопасности.

В моей оценке, сегодня важнейшим вопросом не является то, был ли Сергей Есенин убит (что несомненно) или совершил он самоубийство (что исключено), а поиск ответа на вопрос о заказчике (которым, по всей вероятности, был Сталин) и мотиве(ах) его решения, о лице скрытого «режиссёра» целого спектакля, который наблюдал за подробностями интриги и без отсрочки информировал «отца народов» о ходе ситуации в Ленинграде, а также — об именах убийц. Каким же насмешливым было бы хихиканье дьявольской истории, если бы в будущем оказалось, что гибель Сергея Есенина была «ценным подарком» для Сталина, торжествующего во время XIV Съезда Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), который происходил в Москве с 18 по 31 декабря 1925 года, т.е. параллельно — в определённый исторический момент — с ленинградскими происшествиями. Я надеюсь, что казус Сергея Есенина выйдет в конце концов из слишком длинной полосы кремлёвской тени и историческое сегодня дело со служебным номером «89» станет очередным знаком победы истины над исторической ложью.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См., напр.: «Не умру я, мой друг, никогда». Воспоминания, статьи, речи, интервью, документы об обстоятельствах гибели С. А. Есенина, отв. cост. С. П. Есенина, Саратов 2011.
2 См.: G. Ojcewicz, R. Włodarczyk, D. Zajdel, Zabójstwo Sergiusza Jesienina. Studium kryminalistyczno-historycznoliterackie, Szczytno 2009 и: G. Ojcewicz, Najnowsza wersja okoliczności i przyczyny śmierci Sergiusza Jesienina. Od zlecenia do ekshumacji, „Acta Neophilologica” 2011, nr XIII, s. 235–250; http://www.mediacentr.info/pl/criminal/najnowsza-wersja-okolicznoeshci-i-przyczyny-eshmierci-sergiusza-jesienina-od-zlecenia-do-ekshumacji__253; Г. Ойцевич, Новейшая версия обстоятельств и причины смерти Сергея Есенина. От заказа до эксгумации; „Культура безпеки, екології та здоров'я” 2010, № 7, c. 31–39; Г. Ойцевич, Р. Влодарчик, Криминалистические эксперименты и дело о смерти поэта Сергея Есенина; http://esenin.ru/o-esenine/gibel-poeta/oitcevich-g-vlodarchik-r-kriminalisticheskie-eksperimenty-i-delo-o-smerti-poeta-sergeia-esenina.
См. также: Г. Ойцевич, Р. Влодарчик, Криминалистический эксперимент с применением огнестрельного оружия при установлении обстоятельств смерти поэта Сергея Есенина, [in:] Kriminalistika ir teisto ekspertizė: mosklas, studijos, praktyka. Criminalistics and Forensic Examination: science, studies, practice. Криминалистика и судебная экспертиза: наука, обучение, практика. Kolektyvinė monografija. Corporate Study. Коллективная монография, sudarytojai H. Malevski, G. Juodkaitė-Granskienė, Vilnius 2009, c. 211–234.
3 Николай Астафьев последовательно пишет о Елизавете Устиновой, Вольфе Эрлихе, Георгии Устинове и Василии Назарове как очень сомнительных свидетелях декабрьских происшествий и поэтому каждый раз ставит слово «очевидец» в кавычки.
4 В.К. Фомин, Сергей Есенин. Обстоятельства гибели. Аналитические исследования адвоката, Воронеж 2010.
5 См.: Смерть Сергея Есенина. Документы. Факты. Версии. Материалы Комиссии Всероссийского писательского Есенинского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта, состав. Ю.Л. Прокушев, М.В. Стахова, Москва, 2003.
6 Стоит здесь напомнить о его новаторской и очень ценной в предметной литературе книге: Э. Хлысталов, 13 уголовных дел Сергея Есенина, Москва, 2006.
На самом деле против Есенина велись аж… 52 уголовных дела.
7 Особого внимания заслуживает следующая его работ: А.С. Прокопенко, Чудовище по имени Государственная тайна, Москва, 2005.
8 Имею в виду следующую книгу: В. Кузнецов, Сергей Есенин. Казнь после убийства, Санкт-Петербург – Москва, 2006. Главный исходный тезис раздумий Кузнецова сводится к убеждению, что Сергея Есенина вообще в «Англетере» не было, и что агенты ОГПУ привезли его в эту гостиницу уже после совершения убийства поэта с целью проведения мистификации самоубийства.

Перевод с польского автора.

• < Назад
• Вперёд >