КОНЕНКОВ С.Т.

PostDateIcon 25.09.2010 23:00  |  Печать
Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 
Просмотров: 15420

 

 

С. Т. КоненковСергей Тимофеевич Конёнков — выдающееся имя в истории русской и мировой художественной культуры. Весь двадцатый век отразился в его судьбе. Он был свидетелем и непосредственным участником многих событий, которые, естественно, оказали влияние на его творчество. За восемьдесят лет, отданных искусству, Конёнков стал автором множества великолепных произведений, познал горечь неудач, прошел путь сложных и противоречивых исканий.

В его воспоминаниях, написанных на склоне жизни, мысли о пережитых событиях, отношение к собственным работам разных лет. Они помогают глубже понять творчество скульптора, они интересны и как исторический и биографический материал. Конёнков часто пишет о современниках, причём не только о тех, с кем был вынужден общаться по долгу службы, а в основном о близких друзьях, о тех, кого он всегда был рад видеть в своей мастерской.
В молодости Конёнков общался с Л. Н. Толстым и В. И. Суриковым, К. А. Коровиным, В. И. Лениным, А. В. Луначарским, В. Э. Мейерхольдом. В Америке судьба свела его с земляками: композитором С. В. Рахманиновым, художником Н. В. Фешиным. В Италии он встречался с А. М. Горьким. Работал над портретами всемирно известных ученых С. Флекснера и Х. Ногуччи, авиатора Ч. Линдберга, дирижёра А. Тосканини. Его друзьями в разные годы были поэты С. Клычков и И. Рукавишников, художники М. Сарьян и П. Корин, музыканты Б. Сибор, Г. Ромашков, А. Микули, А. Гольденвейзер, учёные П. Капица и Л. Ландау, писатели Вс. Вишневский, М. Пришвин, Л. Леонов, кинорежиссёр А. Довженко. Но самыми дорогими людьми стали С. Есенин, П. Кончаловский, Ф. Шаляпин, А. Эйнштейн. Общение с ними оказалось чрезвычайно важным для Конёнкова. В свою очередь в памяти друзей он остался не только большим художником, но и яркой личностью. Они неоднократно упоминали о мастере в своих воспоминаниях. Интересно, что Есенин собирался издать книгу о «друге Серёженьке» и несколько раз принимался за работу. Можно лишь предполагать, насколько оригинальным был взгляд поэта на творчество Конёнкова, каким увлекательным могло стать это эссе. «Есенинский бюст я переводил в дерево без натуры, корректируя сделанный с натуры портрет по сильному впечатлению, жившему во мне с весны восемнадцатого года. Тогда на моей пресненской выставке Есенин читал стихи. Возбужденный, радостный. Волосы взъерошены, наморщен лоб, глаза распахнуты».

«Сергей Есенин». 1921 г. Дерево.

С.Т. Коненков. Сергей Есенин

С.Т. Коненков. Сергей Есенин

С.Т. Коненков. Сергей Есенин

Рисунок С. Коненкова


Сергей Тимофеевич Коненков

А. Жутаев. С.Т. Коненков

В Рыбновском отделе культуры была суета. Предстояла встреча с прославленным скульптором Коненковым, ждали его с минуты на минуту. Он должен был подъехать к 10 утра. Проходит час, многие уже оставили надежду, что встретят его, и начали расходиться: мало ли что бывает в дороге. Я тоже вышел на улицу и встал на шоссе Рыбное-Константиново: авось, поймаю попутку на Константиново. Ждать пришлось недолго. Вижу, едет «Победа», я поднимаю руку, машина останавливается, я подхожу к машине, и тут, к моему удивлению, вижу... гостя, которого с таким нетерпением ожидали.
— Здравствуйте, Сергей Тимофеевич, — радостно творю я.
— Сережа, Сережа, тебя и тут знают, — сказала с удивлением его жена Маргарита.
— А как же! — сказал я, — его весь мир знает.
— Какая радость! — сказала Маргарита.
— Как тебя зовут-то? — обращается ко мне Сергей Тимофеевич.
— Анатолий.
— Анатолий, ты нам не подскажешь, где здесь райком?
— Тут недалеко, метров двести.
— Ну ты нам покажи.
— Я буду идти, а вы следуйте за мной.
Таким образом, мы подъехали к зданию райкома. Я с радостью объявляю, что гость наш, Сергей Тимофеевич, здесь. Была дана команда райкомовскому шоферу, чтобы он подал машину к подъезду, Я объяснил Сергею Тимофеевичу и его шоферу, что мы поедем впереди, а они за нами. И вот наш кортеж отравился в путь. Стояла туманная погода и была легкая изморозь. Райкомовскии шофер спешил. Проехали д. Сидоровку, и я оглядываюсь назад; успевают ли за нами гости Но их не было видно. Я сказал водителю, чтобы он остановился. Только через минуту они подъехали к нам. Я вышел из машины и спросил у шофера Сергея Тимофеевича: «Что у вас случилось, почему от нас отстали?» Жена скульптора ответила: «Мы от самой Москвы едем не спеша, сорок километров в час, любуясь пейзажами». Я теперь знал причину их отставания, и мы стали ехать с меньшей скоростью.
Вот и Константинове! Сергей Тимофеевич вышел из машины. Он был одет в серый плащ. Седые волосы спадали из-под шляпы на плечи. Он вежливо поздоровался со всеми, огляделся вокруг:
— Ну что же, показывайте мне Сережин дом.
Мы подошли к дому Сергея Есенина, красиво окруженному плетеной изгородью. Я открыл калитку. Сергей Тимофеевич подошел с женой ближе к дому, снял шляпу и, поясно поклонившись, сказал: «Здравствуй, Сережа!».


Затем мы подошли к бюсту С. Есенина, выполненному скульптором Онищенко. Немного посмотрев на скульптуру, Коненков спросил: «Кто это?». Ему ответили, что это скульптура Сергея Есенина...
— Что-то непонятно, что это С. Есенин Как можно так изображать! Я видел своего друга наяву, я лепил его с натуры, я помню все его движения, все черточки его лица. При каждом слове лицо его изменялось: то радовалось, то грустило, то вдруг удивлялось. Казалось, он был олицетворением всей природы, которая постоянно изменяется, но остается сама собой.
— А это что? — показывая на скульптуру, сказал он.
Все молчали, не зная что сказать...
«Ну да ладно! Пойдемте, покажете мне сени», — сказал он примирительно.
Мы осторожно взяли его под руки и повели на крыльцо. Но так как крыльцо было не очень ровное, мы поддерживали его. Была пасмурная серая погода, поэтому в сенях горел свет. Но когда вошли в сени, свет почему-то погас. Сергей Тимофеевич сокрушался:
— Как же так, я хотел посмотреть сени Сережины, а тут темно. Зажгите же свет!
Смотрители дома засуетились: как же быть? Директор музея Владимир Исаевич Астахов нашел выход: он предложил Сергею Тимофеевичу пройти в горницу и посмотреть на лампу с зеленым абажуром, под которой любил писать свои стихи С. Есенин. «Пойдемте скорее в горницу», — Сергей Тимофеевич сразу же согласился.
Перед горницей его окружили журналисты, стали задавать вопросы.
— Скажите, пожалуйста, как Вы смотрите на современный мир и во что Вы верите? — спрашивает Сергея Тимофеевича один из них.
Все они, конечно, рассчитывали, что Сергей Тимофеевич расскажет им о светлом будущем, но он «шокировал» их своим ответом:
— Я верю в апостола Петра, у него ключи от рая и нам нужно веровать в Иисуса Христа, чтобы жить на земле достойно и обрести жизнь вечную... Молодежь должна знать это и стать разумнее в этом мире. Не веруя, мы можем лишиться всего дорогого и будущего.
Корреспонденты все замерли, воцарилась тишина, некоторые даже убрали микрофоны, чтобы не записывать эти слова.
— Что же вы молчите? — обратился он к корреспондентам, — чего вы испугались? — Ну, ладно, задавайте следующий вопрос.
Те ободрились и задали второй вопрос.
— Расскажите, пожалуйста, о вашем пребывании в Америке.
— Я могу рассказывать долго об этом, но скажу вам одно: насмотревшись в Америке на их уклад жизни, я сделал один вывод: на искусство там смотрят как на источник больших денег. Их не интересует, кто ты есть — писатель или художник, знаменитый ты или незнаменитый. Как Маяковский писал, это «город желтого дьявола». И когда Сережа собирался ехать в Америку со своей «Дуней» (так называла Дункан мать поэта), я ему говорил, что не следует делать этого, чтобы избежать всяких затруднений и огорчений, которые там можно встретить. Но молодость есть молодость.
— Теперь немножко о наших встречах с Сергеем Есениным, — продолжил рассказ Сергей Тимофеевич. — Встретились мы впервые с ним на моей выставке в Москве. Он читал там свои стихи, после чего я пригласил его к себе в мастерскую. С тех пор у нас началась теплая дружба. Он хорошо пел, а я хорошо играл на домре.
Вот Сергей Александрович однажды предложил мне:
— Бери свою домру и пошли со мной.
Я спрашиваю его:
— Что ты опять придумал?
— Так мы постоим на углу, недалеко от нашего дома. Ты, конечно, знаешь эту печальную песню о пьяном мужике и бедной бабе.
Пришли на место, встали, Сережа снимает шляпу и кладет около наших ног. Мы начинаем представление. Так как пели мы жалобно и красиво, к нам подходили люди, все с умилением слушали наши проникновенные песни. Послышался звон монет. Когда денег становилось прилично, Сергей поднимал шляпу и раздавал их ребятишкам. Все удивлялись и переглядывались друг с другом. Опустошив шляпу, Сергей осторожно опускал к ногам. Народ, видя это, спешил послушать «бессеребренных музыкантов».



— Помню, как в дождливый день кто-то к нам постучался, — вспоминает Сергей Тимофеевич. — Я попросил жену Маргариту открыть гостю дверь. Но прошло минут пять, а жена не возвращается. Выхожу, слышу, как дождь барабанит по крыше. Жена прислонясь к двери, что-то слушает. Я ей говорю:
— Кто к нам пришел?
Она отвечает:
— Не знаю, вот доскажет до конца, тогда и узнаем.
Оказывается, постучал Сергей Есенин. Маргарита спросила его:
— Кто ты есть?
— Сергей Есенин.
— Если ты Сергей Есенин, то прочти мне «Анну Снегину».
— А что же ты не открываешь, ведь идет дождь? — говорю я ей.
И сама ждет, когда он прочтет эту поэму. Я быстро открыл дверь и впустил промокшего гостя.
— Ты уж извини нас, — сказал я Сергею. — Видно, Маргарите дороже твоя поэма, чем ты сам.
Я пожурил Маргариту за такое отношение к поэту Сергею Есенину. Она улыбнулась:
— Сейчас мы все исправим...
Быстренько накрыв стол, Маргарита подала горячего чаю и кое-что другое, чтобы согреть Сергея Александровича
ЖУТАЕВ А. П. Константиновские встречи: Воспоминания. Дневник художника. Рассказы. Сказки.
Рыбное, 2008.
Social Like