Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58823441
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
16511
39415
146408
56530344
877263
1020655

Сегодня: Март 28, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

БЕЛОУСОВ В.Г. Персидские мотивы

PostDateIcon 07.12.2010 19:00  |  Печать
Рейтинг:   / 2
ПлохоОтлично 
Просмотров: 25800

СНОВА В СТОЛИЦЕ



03Возвратился Есенин в Москву 1 марта 1925 года.
В пути и в Москве после приезда окончательно выкристаллизовываются тексты девятого и десятого стихотворений персидского цикла: «В Хороссане есть такие двери…», «Голубая родина Фирдуси…». В Москве он отделывает и поэму «Анна Снегина».
После 3 марта 1925 года и стихи, и поэму он отправляет в Баку П. И. Чагину28). В письме просит его: «Вышли деньги мне: за поэму, которую я тебе посылаю — «Анна Снегина» и за два стихотворения — «Персидские мотивы». Одновременно поэт передает эти стихи Бениславской для публикации их в московской прессе29). О передаче их в Москве напоминает ей позднее в своем письме.
Рукопись «В Хороссане есть такие двери…»Окончание работы над стихотворениями «В Хороссане есть такие двери…» и «Голубая родина Фирдуси…» мы относим поэтому к Москве и датируем 1...3 марта 1925 года30). Ясно, что если бы стихи эти были доработаны раньше, в Батуме, то, во-первых, ничто не помешало бы поэту послать их в ту же газету «Бакинский рабочий» из Батума в середине февраля 1925 года, и они дошли бы до редакции и были бы опубликованы значительно быстрее; во-вторых, ничто не могло бы помешать поэту передать их редакции 22...26 февраля 1925 года, когда он останавливался в Баку по пути в Москву. Окончание работы над стихами именно в эти дни ясно также из сопоставления даты написания — «Март, 25 год» — под первой публикацией их в газете «Бакинский рабочий» и даты отправки Есениным стихов редакции этой газеты (см. выше). Дата написания, помещенная в публикации, была проставлена, несомненно, Есениным под автографом, отправленным им газете после 3 марта 1925 года. Он не сохранился, но нет никаких оснований предполагать, что эту датировку внесла редакция газеты: сотрудники ее отлично знали значение точной публикации есенинского стихотворения.
Стихотворения эти близки по содержанию: в них четко обозначены и идут параллельно две темы: о любви и о Родине. Сближает девятое и десятое стихотворения и третья, общая для них тема прощания с Персией и с персиянкой Шаганэ. Похоже, что поэт, задумав написать двадцать стихотворений, останавливается теперь на объеме цикла в десять стихотворений, и, не имея еще седьмого и восьмого промежуточных, пишет последние стихи цикла. Вероятно, поэт твердо решил издать в 1925 году стихи отдельной книгой. При этом цикл имел бы тематическую законченность.
В стихотворении «В Хороссане есть такие двери…» — девятом стихотворении цикла — Есенин вновь возвращается к имени персиянки Шаганэ (Шаги), чередует его с местоимением «ты», подчеркивая этим, что в предшествующих промежуточных стихах цикла он говорил тоже о Шаганэ, хотя и не называл ее по имени в целях устранения монотонности обращения. Он ласково говорит о «задумчивой пери», о том, что голос ее — «нежный и красивый», что она дала ему, поэту, «красивое страдание». Конкретизируя образ персиянки, он вводит в характеристику взаимоотношений с нею мотивы романа, отмечает, что не смог найти доступ к сердцу персиянки; он озадачен, спрашивает: «зачем» и «кому» ему, поэту, «песни петь», если равнодушна к ним Шага? Эта мысль пронизывает всё стихотворение. Многократно усиливает и умножает впечатление от нее повторяющаяся строка: «но дверей не смог я отпереть». Лишь слегка варьируемая поэтом, эта мысль повторяется в первой и пятой строке первой строфы, в четвертой строке третьей строфы и во второй строке пятой заключительной строфы произведения. Шаганэ достигает несравненно большего успеха, чем все другие женщины, к которым было расположено сердце поэта: он не может забыть ее. И потому, уезжая из Батума, говорит ей:

Про тебя на родине мне петь.
Тема любви к Родине выражается четко и ясно в четвертой строфе стихотворения. Поэт вновь противопоставляет Персию России и, несмотря на величие страны классической лирики, отдает безоговорочное предпочтение родной стороне:
Мне пора обратно ехать в Русь.
Персия! Тебя ли покидаю!
Навсегда ль с тобою расстаюсь
Из любви к родимому мне краю?
Мне пора обратно ехать в Русь.

Тема прощания со страной роз и ее жительницей Шаганэ возникает в девятом стихотворении цикла впервые. Впрочем, прощание с персиянкой не кажется поэту окончательным: «До свиданья, пери, до свиданья», — говорит он дважды в пятой строфе. Сложнее обстоит дело с Персией, которая здесь символизирует, естественно, и работу поэта над персидским циклом. Совсем ли поэт расстался с ней или вернется к ней снова, он еще не знает.
В стихотворении «Голубая родина Фирдуси…», десятом стихотворении цикла, он продолжает чередовать имя Шаганэ (Шаги) с местоимением «ты». Поэт называет персиянку: «дорогая Шага», надеется, что она не сможет забыть приезжего «уруса», уверяет ее сам, что «навеки» забыть не сумеет, поэтому и дальше будет рассказывать о ней в стихах своих. Конкретизируя и углубляя в образе персиянки черты из жизни батумской учительницы, поэт, знавший трудную судьбу ее, ряд жизненных катастроф, постигших ее еще в юном возрасте, говорит, полемизируя, возможно, с ее настроением:

Я твоих несчастий не боюсь,
Но на всякий случай твой угрюмый
Оставляю песенку про Русь:
Запевая, обо мне подумай,
И тебе я в песне отзовусь...

И опять-таки в противопоставлении сыновнего чувства Родины всякой беде, в непреходящем величии этого чувства, в сравнении с которым все другие ощущения малозначительны, звучит и множится тема Родины и в этом стихотворении.
В стихотворении завершается тема прощания с Персией, которую поэт называет здесь «родиной Фирдуси». Кажется, что он уже исчерпал персидскую тематику цикла и это — последнее стихотворение его. Такое впечатление закрепляется прощальным акцентом третьей строфы стихотворения:

Я сегодня пью в последний раз
Ароматы, что хмельны, как брага.
И твой голос, дорогая Шага,
В этот трудный расставанья час
Слушаю в последний раз.

Законченность цикла этим стихотворением подкрепляется и воспоминаниями Ш. Н. Тальян о том, что стихотворение «Голубая родина Фирдуси…» поэт читал ей в Батуме последним.
Однако будущее показало, что это далеко не так. Позднее поэт продолжил персидский цикл.
В заключение отметим, что в десятом стихотворении цикла вновь подчеркивается сожаление о том, что ему не пришлось побывать в Персии. Поэт говорит:

Хороша ты, Персия, я знаю
Розы, как светильники, горят
И опять мне о далеком крае
Свежестью упругой говорят.
Хороша ты, Персия, я знаю.

Персия — страна роз. Вот почему батумские розы, о красоте которых так образно говорит Есенин, напоминают ему об эфемерной стране, где возможны и творческое вдохновение и забвение от жизненных забот.
В ЦГАЛИ сохранились автографы этих двух стихотворений31). Это почти беловые рукописи, в которых мы найдем относительно небольшое число поправок. В комплекте «Персидские мотивы» они идут одно вслед за другим (л. 6, 7). Стихотворение «В Хороссане есть такие двери…» написано простым черным, хорошо отточенным карандашом на одной стороне листа бумаги размером 215х353 мм. Бумага — тонкая, типа газетной. Стихотворение «Голубая родина Фирдуси…» написано таким же карандашом, но на другой бумаге: белой, гладкой, хорошего качества. Лист размером 144х320 мм вырван из блокнота. Слева, в нижней части листа, стоит дата «1925 г.», отчеркнутая двумя прямыми, образующими с кромками листа прямоугольник.
В первой половине марта 1925 года он читал «Анну Снегину» и «Персидские мотивы» в Доме Герцена на кружке «Перевал». Поэма не имела успеха. «Потом, — вспоминает В. Наседкин, — читал «Персидские мотивы». Эти стихи произвели огромное впечатление. Талантливейший лирик и чтец снова владел своей аудиторией». Другой свидетель этого выступления Есенина, С. Фомин, пишет: «Прочитал он цикл стихов из «Персидских мотивов» и поэму «Анну Снегину», посвященную А. Воронскому. У Есенина на левой руке, по-пушкински, на большом пальце блестел сердоликовый перстень, в голосе звучала грусть. Особенно сильное впечатление произвели на слушателей «Персидские мотивы»
Есенин очень энергичен в эти первые дни после приезда в Москву. Он договаривается с М. Кольцовым о включении в библиотеку журнала «Огонек» сборника своих стихотворений, подписывает соглашение с частным издательством «Современная Россия» о выпуске книги «Персидские мотивы», уславливается о составе изданий.

В книгу «Персидские мотивы» войдут десять стихотворений персидского цикла, поэма «Мой путь» и четыре стихотворения: «Отговорила роща золотая…», «Сукин сын», «Этой грусти теперь не рассыпать…», «Низкий дом с голубыми ставнями…».
У него готовы пока восемь стихотворений цикла. Остальные два он обязуется дослать издателю.

О том, как происходили переговоры, возможно, об издании книги «Персидские мотивы», рассказывает Бениславская: «Я условилась с частным издателем П. Берлиным продать ему эту вещь за 1000 рублей. Предупредила об этом Сергея Александровича. Пришел Берлин к Есенину и опять завел разговор об издании. В конце разговора предлагает за книжку не 1000 рублей, а всего 600 рублей. И Сергей Александрович, робкий и неуверенный, смущенно соглашается. Пришлось вмешаться в разговор и напомнить о том, что уже условлена за эту вещь 1000 рублей. Тогда Сергей Александрович неопределенно заявляет: — Да, мне, все-таки, кажется, что 600 рублей мало. Надо бы больше. — Выпроводив поскорее Есенина, чтобы можно было вести переговоры о гонораре без него, возвращаюсь в комнату»32).
Так или иначе, Есенин успешно осуществляет в Москве свои замыслы. Однако столичная атмосфера снова вводит его в колею богемной жизни. Поэт хочет уйти от нее. «Дела мои великолепны, — пишет он 6 марта 1925 года Вержбицкому, — но чувствую, что надо бежать, чтоб еще сделать что-нибудь».
В последующие дни он пишет много стихов, а также работает над подготовкой к выпуску альманаха «Поляне», редактором которого был назначен. «Как только выпью накопившийся для меня воздух в Москве и Питере, — писал он 20 марта 1925 года Тициану Табидзе в Тифлис, — тут же качу обратно к вам, увидеть и обнять Вас. 27 марта он вместо Тифлиса выехал в Баку.

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика