Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58834201
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
27271
39415
157168
56530344
888023
1020655

Сегодня: Март 28, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

ЗИНИН С. Ташкентские адреса Сергея Есенина

PostDateIcon 22.06.2011 08:24  |  Печать
Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 
Просмотров: 7221

Сергей Зинин, кандидат филологических наук

ТАШКЕНТСКИЕ АДРЕСА СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА


Железнодорожный вокзал

Первым ташкентским адресом, связанным с именем Сергея Есенина, следует считать железнодорожный вокзал Ташкента. Сюда он приехал вместе со своим другом Григорием Романовичем Колобовым (1893–1952) 13 мая 1921 года и прожил в специальном служебном вагоне до самого отъезда в Москву.
Красивое здание вокзала Среднеазиатской дороги было сооружено в 1901 году по проекту архитектора Г. М. Сваричевского. Фасад здания был разделен на три части. Высокая центральная часть была перекрыта куполом, кровля которого имитировала черепицу. Над центральным подъездом были установлены большие часы.
Кроме здания вокзала на территории станции находились главные мастерские, депо, большой материальный склад, нефтехранилище, приемный покой, дешевая столовая для железнодорожников, чайная. Железнодорожная станция Ташкент была отделена от города каналом Салар. С городом станцию связывали три широких улицы: Госпитальная, Духовская и Куйлюкский проспект.
С. Есенин и его спутники приехали в Ташкент в специальном вагоне 1-го класса, который имел бронированные боковые стенки зеленого цвета, а внутри был небольшой салон и два двухместных купе. Вагон после революции был передан в распоряжение Контрольной фронтово-разгрузочной комиссии Народного комиссариата путей сообщения, которую в 20-е годы возглавлял Г. Р. Колобов, близкий друг С. Есенина.
Кроме стола, стульев и дивана, у последнего окна салона с левой стороны к стенке был прикреплен столик для пишущей машинки. С. Есенин писал А. Мариенгофу: «Вагон, конечно, хороший, но все-таки жаль, что это не ровное и стоячее место. Бурливой голове трудно думается в такой тряске». Спецвагон в Ташкенте поставили за зданием вокзала на дальнем запасном пути. Во время пребывания в Ташкенте С. Есенин со своими спутниками ночевал в служебном вагоне.
«Жил Есенин в своем вагоне, — вспоминал художник Ф. В. Лихолетов, — стоявшем где-то на дальних путях Ташкентского железнодорожного вокзала. Утром, переступая через многочисленные рельсы, вместе с Колобовым и их спутником шли на привокзальную площадь, брали извозчика и ехали в город — либо к Ширяевцу, который, по-моему, в эти дни не ходил на службу, либо сразу в какую-нибудь чайхану в Старом городе — завтракать. Иногда по дороге прихватывали и меня (я жил в одном из переулков, близ Пьян-базара, так прозвали Воскресенскую площадь)».
Нередко С. Есенин принимал ташкентских друзей у себя в купе. «В вагоне мне приходилось бывать, — вспоминала Е. Г. Макеева (Михайлова). — Есенинское купе всегда было в порядке, на столике лежали местные газеты и стопка бумаги, полка была застелена одеялом, на котором тоже были бумаги и книги. Помню, там лежала большая кипа сборников Есенина, которые он привез с собой и дарил потом перед отъездом».

Кинотеатр «Туран» в Ташкентском городском саду

Ташкентский городской сад был излюбленным местом отдыха горожан. Парк был заложен в 1882 году, здесь организовывались народные гуляния, проводились различные выставки. В 1894 году на территории парка построили летний театр для выступлений драматических и музыкальных коллективов. В этом же летнем театре в 1897 году ташкентские зрители впервые увидели кинофильм. В конце 90-х годов ХIХ столетия в парке был построен кинотеатр «Туран». С. Есенин с друзьями часто посещал городской парк, присутствовал на просмотре кино в «Туроне».

Воскресенский базар Ташкента

С. Есенин бывал на шумном Воскресенском рынке, расположенном в центре Нового города. В быту этот рынок был известен под названием Пьян-базар, так как увеселительных заведений, где было можно хорошо покушать и выпить, было предостаточно. На рынке бойко шла торговля как с прилавков маленьких магазинов и торговых лавочек, так и с рук.
Воскресенский базар в русской части города образовался сразу же после возникновения Нового города. До 1883 года на базаре было много грязных лавочек, в которые обычно набивались любители выпить. Здесь была разрешена продажа вина и пива, поэтому не только в праздничные дни, но и в будни топилось много мужчин.
После того, как Ташкент стал обустраиваться новыми зданиями, городские власти начали наводить порядок и на центральном рынке. Были построены главные торговые здания из двух отдельных полукруглых корпусов. Тем не менее, в центре базара остались мелкие торговые ряды для торговли зеленью, фруктами, молоком, рыбой, обувью, галантереей, хлебом и другими товарами. В среду и субботу шла бойкая торговля редкими старыми вещами, украшениями.
До Воскресенского базара от железнодорожного вокзала нужно было доехать на трамвае, нанять кучера или за час-другой дойти и пешком. На Воскресенском рынке С. Есенин встретился с Ф. Ф. Раскольниковым (1892–1938), известной личностью во время революции и гражданской войны, первым послом советского государства в Афганистане.
«Я познакомился с Есениным в мае 1921 года, в Ташкенте, — вспоминал Ф. Раскольников — на базарной площади в знойный солнечный день. Прислоняясь к выбеленной известкой глинобитной стене, Есенин в новеньком сером костюме скромно сидел в базарной чайхане и с огромным аппетитом ел дымящийся плов с бараниной, запивая зеленым чаем из широкой, как маленькая миска, пиалы. В его глазах сияла безоблачная лазурь знойного ташкентского неба.
Здороваясь, он привстал с вежливостью благовоспитанного пай-мальчика, очень приветливо улыбнулся и с интересом стал расспрашивать об Афганистане, куда я ехал. Мне сразу понравились ясные, голубые лучистые глаза Есенина, желтые волосы цвета спелой соломы, скромная сдержанность и пытливая любознательность ко всем проявлениям жизни».
Сегодня Воскресенский рынок стал достоянием истории. На его месте расположено великолепное здание Театра оперы и балета имени Алишера Навои, окруженный ансамблем красивых сооружений Центрального универсального магазина, банка, гостиницы и различных административных зданий.

Публичная библиотека в Ташкенте (улица Шарафа Рашидова, бывшая Ленина и бывшая Романовская)

Есенин не планировал публичных выступлений, но и не мог отказываться от предложений рассказать о себе и своем творчестве ташкентским читателям.
В. И. Вольпин вспоминал: «Ташкентский союз поэтов предложил Есенину устроить его вечер. Он согласился, но просил организовать его возможно скромнее, в более или менее интимной обстановке. Мы наметили помещение Туркестанской публичной библиотеки».
Туркестанская публичная библиотека была основана в 1870 году. В книжных фондах были собраны многие издания по истории, филологии, географии, военному делу, о Средней Азии, Узбекистане. Известность получил уникальный «Туркестанский сборник», состоящий из 594 томов, в которых были собраны вырезки из книг, различных периодических изданий с материалами о Туркестане и сопредельных с ним стран Востока.
Литературный вечер состоялся 25 мая 1921 года. «Туркестанская публичная библиотека, — вспоминала М. Костелова, — где выступал Есенин, представляла тогда небольшое одноэтажное здание, в котором была прихожая, затем маленькая комната с картотеками и читальный зал, тоже не очень большой, рассчитанный человек на тридцать.
Находилась библиотека на углу улиц Романовской и Воронцовской, впоследствии неоднократно переименованных. Помню хорошо, как будто вчера это было. В полдень 25 мая 1925 года к нам, на Самаркандскую, примчался Александр Ширяевец, поэт. Я с ним дружила.
Он сообщил, что сейчас в Туркестанской публичной библиотеке состоится встреча Есенина с читателями. Когда мы подошли к библиотеке, на верхней ступени крыльца в окружении множества людей стоял Сергей Есенин. А. Ширяевец принарядился для этого есенинского вечера; вокруг стояли люди в мешковатых брюках, а он был в праздничном костюме, в белой рубашке с цветочками, весь сверкающий, нарядный — он воспринимал все, связанное с Есениным, как свое кровное и как праздник русской поэзии, в которую был влюблен».
Организацией вечера занималась заведующая детским залом библиотеки Александра Евгеньевна Николаева. В первой комнате продавались сборники стихов Есенина. На вечере присутствовали ташкентские поэты Джура, Ширяевец, Светлый, Вольпин, Дружинин и др. Любителей послушать С. Есенина собралось очень много, было душно, окна не пропускали воздуха, так как на них висели желавшие слушать поэта и не попавшие в зал, который был переполнен. Преобладала молодежь.
Вечер был организован Туркестанским отделением Всероссийского союза поэтов. Вступительное слово произнес председатель отделения  поэт Георгий Светлый (Павлюченко).
Читал Есенин с обычным своим мастерством очень выразительно, и его чтение оставляло глубокое впечатление. Овации были бесконечны. «На аплодисменты он отвечал все новыми и новыми стихами, — вспоминал В. И. Вольпин, — и умолк совершенно обессиленный». В зале стало от обилия публики очень жарко. Есенин стоял весь мокрый, но пиджака не снял; мокрый чуб свисал на вспотевший лоб. Он прочитал «Песнь о хлебе», «Песнь о собаке», «Сорокоуст». Публика не хотела расходиться, а в перерыве покупала книги Есенина, выставленные союзом для продажи.
С. Есенин передал в фонды Туркестанской публичной библиотеки по одному экземпляру своих книг, привезенных в Ташкент. В отделе редких книг Государственной публичной библиотеки имени Алишера Навои с 1921 года хранятся книги С. Есенина, изданные в 1918–1921 годах: «Сельский часослов» (М., 1918), «Трерядница» (М., 1920), «Звездный бык» (М., 1921), «Радуница» (М., 1921). Купить их в то время из-за материальных трудностей библиотека вряд ли могла.
В настоящее время Библиотека Узбекистана имени А. Навои переехала в другое место. Здание же, в котором выступал С. Есенин, сохранилось и входит в ансамбль Дома приемов Министерства иностранных дел Узбекистана.
Ташкентская Ассоциация Пролетарских Писателей Городской Дворец труда, Клуб Профинтерна.
Незапланированный приезд С. Есенина в Ташкент для местных литераторов был незаурядным событием. Он побывал в помещении Ташкентского Союза поэтов, который размещался в небольших комнатах городского Дворца Труда, оставил здесь несколько своих книжек для реализации желающим.
При встречах рассказывал собратьям по перу о деятельности литературных объединений в Москве, о проводившихся дискуссиях и спорах, о встречах с читателями. В Ташкенте было немало прозаиков и поэтов, претендующих на признание своего таланта. По публикациям и выступлениям на поэтических вечерах читатели знали произведения Александра Ширяевца, Валентина Вольпина, Семена Окова, Павла Дружинина, Бориса Лавренева, Александра Зонина, Анну Алмаатинскую, Джуру (Ю. Пославского), Георгия Светлого (Г. Павлюченко), Алексея Плотникова, Аполлона Нормана, Александра Балагина и других.
В 1919 году был создан «Кружок поэтов», члены которого выпустили сборники стихов «Лирика», «Рассвет» и др. Поэты при вступлении в кружок указывали на свою принадлежность к какому-нибудь литературному направлению. Среди них были «футуристы» (Г. Светлый), «имажинисты» (В. Вольпин), «крестьянские поэты» (П. Дружинин, А. Ширяевец) и др.
В 1920 году было организовано Ташкентское отделение Всероссийского Союза поэтов, но это было формальное малочисленное объединение литераторов, в котором не было лидера, не было своей программы и единой четко выраженной поэтической школы. Поэтические сборники издавались редко.
Многие опубликованные в Ташкенте стихи местных поэтов были слабыми. С. Есенин мог познакомиться с изданными в 1919–1920 годах книгами «Мотивы города и революции», «Солнцебунт и ржа» Г. Светлого, «Рабочая соната» С. Терентьева, «Стихи и проза»  А. Нормана, «Этапы» С. Окова, «Ярмо и воля» В. Вольпина, «Круг заклятый» Д. Кирьянова и других авторов.
Приезд С. Есенина дал возможность ташкентским поэтам получить разъяснения о литературной жизни в России непосредственно из уст одного из лидеров имажинизма. По воспоминаниям В. Вольпина, принимавшего активное участие в таких встречах, «литературная колония в Ташкенте встретила Есенина очень тепло и, пожалуй, с подчеркнутым уважением и предупредительностью как большого, признанного поэта, как метра. И это при враждебном к нему отношении как к вождю имажинизма — течению, которое было чуждо почти всей пишущей братии Ташкента».

Старый город. В гостях у Нарбекова.

Больший интерес у С. Есенина вызывал Старый город. Эта часть Ташкента заметно отличалась от Нового города. Вдоль узких и кривых улиц и переулков стояли желтовато-серые одноэтажные глинобитные дома без окон на улицу. На многих улицах не было деревьев и зелени, очень мало арыков. Все сады, виноградники расположены внутри дворов за высокими заборами из сырца. В городе много мечетей с невысокими минаретами, на которых аисты вьют гнезда.
Сергей Есенин проявлял интерес к литературе и искусству узбекского народа. Сказывалось, конечно, незнание узбекского языка, а также отсутствие прочных творческих связей с узбекскими литераторами. Известные контакты С. Есенина с узбекской культурой были случайными, ознакомительные.
«Есенин очень хотел встретиться с «живым Востоком», с его людьми, искусством, поэзией, — вспоминала Е. Г. Макеева. — У меня были знакомые в каком-то учреждении, ведавшем культурой, у них я выяснила, что никакой возможности сделать это, так сказать, в официальном порядке нет.
Национальное искусство  находилось еще  в состоянии становления, не было ни узбекского театра, ни творческого союза, послушать стихи и музыку можно было лишь у кого-либо дома, пригласив артистов, обычно выступавших в основном на свадьбах и тоях. В старом городе у отца были знакомые, устраивавшие такой той, фамилия их была Нарбековы.
Мы с сестрой Ксаной, отцом, Колобовым и Есениным (был еще кто-то, но я не запомнила больше никого) отправились туда. Не знаю, по какому поводу был праздник, но помню, что ревели карнаи и дробно гремела дойра, выступали певцы, которым аккомпанировали на дутарах молодые, похожие друг на друга музыканты, все в одинаковых тюбетейках и халатах.
Есенин был, мне кажется, несколько оглушен этим шумом, но не подавал виду, был, как всегда, внимателен и галантен, шутил и смеялся, однако чувствовалось в нем какое-то напряжение, он пытался вслушаться в чужие напевы, ощутить их мелодию, но, видимо, это ему не удавалось.
Он быстро устал, музыка, пение, казалось, превратилась для него в общий, ровный гул, и он молча жевал какие-то сладости. На вопрос, понравилось ли ему на узбекском празднике, Есенин неопределенно пожал плечами и ответил в том смысле, что об этом трудно судить с первого впечатления, но во всем виденном чувствуется какая-то своя жизнь и своя очень живая и естественная радость. Этот разговор произошел между отцом и Есениным уже у вагона, в котором жили они с Колобовым и куда мы их проводили».

Чайхана и Мавзолей Шейхантаур

Есенину хотелось как можно ближе познакомиться с «живым Востоком». «Чаще всего ехали на Шейхантаур — там была отличная чайхана недалеко от мечети и мавзолея Ширдор», — вспоминал художник Ф. В. Лихолетов.
В дореволюционном Ташкенте Шейхантаур был одним из четырех частей старого города. Из нового города, проехав по узкому мосту через канал Анхор, в этот можно было добираться на извозчике по пыльной Шейхантаурской улице, которая уходила вглубь Старого города. Большой популярностью у всех горожан, в том числе и жителей Нового города, после революции стала пользоваться чайхана, расположенная недалеко от Мавзолея Шейхантаур. От чайханы по тенистой аллее можно было попасть на территорию древнего Шейхантаурского кладбища. В конце аллеи открывалась панорама восточных сооружений.
Во время приезда С. Есенина в 1921 году древние были ветхими, запущенными, требовали реставрации и ремонта. Мавзолеи в форме шарового купола производили впечатление величественно застывших памятников древности. Самое большое историческое здание в древнем архитектурном ансамбле связано с именем шейха Ховенди Тахура, жившего в эпоху правления Тимуридов XIV–XV веков, в честь которого и была названа данная территория города Шейхантауром. Шейх считался святым, так как прославился умением исцелять больных.
Мавзолей шейха, возведенный в XVIII-XIX вв. на фундаменте белее раннего мавзолея (XV в.), с двумя куполами, высоким порталом со стрельчатой аркой, без каких-либо украшений выглядел скромным сооружением. Рядом стоял другой мавзолей, еще более скромный и простой.
По преданию одних источников здесь был похоронен знатный вельможа Калдыргачбий, а по другой версии — это была усыпальница принцессы кипчакских степей Калдыргачбиби. Более величественным выглядел мавзолей Юнусхана, одного из потомков Чингизхана. Перед этим мавзолеем поднимались высокие минареты, а рядом находилось несколько мечетей и медресе.
К историческому ансамблю примыкало древнее мусульманское кладбище, которое было в XVI-XIX веках самым популярным «святым местом» в Ташкенте. Здесь справлялись религиозные мусульманские обряды, сюда приходили из разных мест верующие для поклонения. В дни мусульманских праздников при большом стечении любопытных зрителей проходили захватывающие перепелиные бои. Повсюду шла бойкая торговля лепешками, напитками, сладостями.
В 1884 году в одном из медресе была открыта первая светская школа для узбекских детей, в которой обучали арифметике, географии, истории, родному и русскому языка.
В настоящее время исторические памятники реставрированы, вызывают интерес у многочисленных туристов.

Дом художника А. Волкова на Садовой улице

С. Есенин подружился с ташкентским художником Александром Волковым. Его дом по улице Садовой, где жил художник, был обычным зданием из местного сырца, с самыми примитивными бытовыми удобствами. Таких зданий было много на тихой Садовой улице, которая упиралась в зеленый массив, на территории которого в 1924 году будет открыт по инициативе ученых-зоологов Средне-Азиатского университета зоопарк Ташкента.
Александр Николаевич Волков (1886–1957) был родом из Ферганы, где военным врачом служил его отец. Получил художественное образование в Петербурге и Киеве. В Ташкент вернулся в 1916 году. После революции А. Волков обучал рисунку в Туркестанской народной школе живописи, а с 1920 года работал инспектором школьного отдела по организации художественного образования во всех школах первой и второй ступени. Во время знакомства с Есениным в мае 1921 года А. Волков преподавал на педагогическом факультете Туркестанского государственного университета и в Центральных художественных мастерских.
О первой встрече позже вспоминал художник: «Он вошел в открытие двери моей квартиры в Ташкенте на Садовой улице. Это было так неожиданно и так просто. Совсем юный, прекрасный, радостью сверкающий. Мы встретились, будто давно знакомы. Читали друг другу стихи, сидели прямо на полу и рассматривали акварели. Часа три сидели мы все вот так на полу. Вдруг Есенин нервно вскочил, прислонился к стене и стал читать прекрасным звонким голосом. После этого пошли с ним в старый город».
А. Волков оставил очень краткие воспоминания о встречах с Есениным, хотя дружба их продолжалась и после возвращения поэта в Москву. Известно, что С. Есенин принял участие в организации персональной выставки ташкентского художника в Москве, когда в 1923 году А. Волков на суд столичных ценителей живописи выставил 120 полотен и акварелей.
Дом, в котором жил А. Волков, не сохранился.
Ташкентский художественный музей.
В 1919 году Волков стал первым директором первого Государственного музея искусства в Средней Азии. Музей открыли в бывшем дворце великого князя Николая Константиновича Романова, двоюродного дяди императора Николая II. Великий князь в 1918 году был арестован органами ЧК и расстрелян.
Здание, выделенное для Музея искусств, было невелико, но оригинально по своему архитектурному решению. Проектировал его известный архитектор А. Л. Бенуа. Строение располагалось в глубине участка за кованной металлической решеткой. При планировке и строительстве здания соблюдалась абсолютная симметрия. Один зал дворца был расписан в местном национальном стиле, другой сохранил своеобразие европейской средневековой традиции. Вокруг дворца были высажены дубы.
А. Волков на территории Музея организовал свою студию. Материальное обеспечение работы студийцев было скромное. Сотрудничали с художественным техникумом-интернатом в старой части Ташкента. Иногда приходилось выезжать на арбах в Старый город. Привозили на людные места краски, оставшиеся на складах текстильных фабрик, старую оберточную бумагу или обои и раздавали молодежи, предлагая им попробовать что-нибудь нарисовать. Затем рисунки привозили в Музей, где устраивались выставки народного творчества. В настоящее время здание реставрировано. В нем расположен Дом приемов Министерства иностранных дел Узбекистана.

Здание САГУ на Куйлюкской улице

Весной 1921 года отмечали первую годовщину открытия в Ташкенте Средне-Азиатского Государственного Университета (САГУ), разместившегося в учебных зданиях на Куйлюкской улице. К этой дате была приурочена и выставка художественных работ А. Волкова, на которой художник демонстрировал свои новые картины и эскизы, сильно отличающиеся от традиционных реалистических полотен. Есть упоминания очевидцев, что на этой выставке побывал и Есенин.
Он мог увидеть картины А. Волкова «Караван», «Солнце», «Женщина на верблюде», «Старый мавзолей», «Арба с собачкой», «В чайхане», серию работ цикла «Восточный примитив». Картины «Беседа под веткой граната», «Беседа под сенью шатра» были написаны в отличной от реализма манере, напоминающая живопись Ван Гога, рисунки Матисса, полотна Гогена, творчеством которых А. Волков в то время интересовался. С. Есенин не был пассивным зрителем.
В 1921 году он проявлял интерес к работам западноевропейских современных художников. «Мы несколько раз посетили с Есениным музей новой европейской живописи: бывшие собрания Щукина и Морозова, — писал И. Грузинов. — Больше всего его занимал Пикассо. Есенин достал откуда-то книгу о Пикассо на немецком языке, со множеством репродукций с работ Пикассо».
В здании долгие годы располагалась Фундаментальная библиотека университета. В настоящее время в нем находится факультеты английского университета, осуществляющие подготовку специалистов по специальным зарубежным программам.

Государственный оперный театр им. Свердлова (бывший Театр «Колизей»)

Это было привлекательное здание в центре города. Первоначально на месте «Колизея» в 1903 году было построено сооружение по проекту архитектора Э. Ф. Гофмана для выступления цирковых коллективов. В 1913 году здание было реконструировано под театр.
До революции здесь был самый крупный зрительный зал, принадлежавший предпринимателю О. М. Цинцадзе. После революции театр «Колизей» национализировали и переименовали в Театр им. Я. Свердлова. Сцена театра стала революционной трибуной. Здесь проводились съезды Советов, партийные съезды, собрания интеллигенции, женщин, профсоюзного актива. В бывшем «Колизее» проводились  концерты, ставились спектакли, организовывались выступления гастролирующих театральных трупп.
«Однажды мы с Есениным отправились в театр «Колизей» на какой-то спектакль (или концерт), — вспоминала Е. Макеева. — Неожиданно кто-то встал с кресла и объявил: «Товарищи, среди нас находится  известный поэт Сергей Есенин!» Реакция публики была восторженной — отовсюду неслись приветственные крики, аплодисменты, кто-то бросил к нашим местам цветы. Есенин был весьма смущен. Начало спектакля задержалось на несколько минут».
В наше время здание подверглось реконструкции, было предназначено для административных целей. В современном здании размещена республиканская биржа.

Партийный Дом имени Луначарского

В центре дореволюционного Ташкента на Московской улице обращало на себя внимание здание Военного собрания (Современный Центральный Дом Офицеров). Это был целый комплекс разноэтажных построек с зимним садом, хорошим зрительным залом и внушительным сквером. Здание было сооружено в 1885 году.
До революции проводились разнообразные культурно-общественные мероприятия. Перед горожанами выступали ученые, писатели, путешественники. Например, о своем путешествии по Средней Азии рассказывал Н. М. Пржевальский. После революции в здании Военного собрания располагался Партийный дом им. А. В. Луначарского.
Здесь проводились заседания партийных активов, состоялся Первый съезд комсомола Туркестана. По решению Всетуркестанского съезда Советов 23 февраля 1924 года был открыт Дом Красной Армии, переименованный в 1945 году в Окружной дом офицеров (ОДО), который приобрел популярность среди горожан, особенно среди молодежи столицы.
На второй день пребывания в Ташкенте в субботний день 14 мая 1921 года С. Есенин, А. Ширяевец, П. Дружинин присутствовали на литературном вечере ташкентского поэта С. Окова, который состоялся в Доме имени Луначарского.
Во второй половине мая 1921 года в зале Партийного дома имени А. В. Луначарского С. Есенину самому пришлось выступать с лекцией об имажинизме и имажинистах. Горожан привлекла афиша, на которой кратко было написано название лекции — «Бунт нас».
Такое название предложил сам поэт. В первом отделении С. Есенин подробно объяснял основные положения имажинизма, для иллюстрации привлекая стихотворения различных авторов. Однако больший интерес у публики вызвало второе отделение, где С. Есенин стал читать свои стихи, не объясняя теоретических положений о ритмике и образности произведения.
По воспоминаниям Е. Макеевой, «особенно тепло публика встретила стихотворения «По-осеннему кычет сова…», «Песнь о хлебе», «О пашни, пашни, пашни…», а чтение «Исповеди хулигана» многих смутило и шокировало. Можно предположить, что поэта раздражала собравшаяся разношерстная публика, среди которой было определенное число случайных, далеких от поэзии лиц, поэтому он не убирал из текста малопоэтические слова, словно нарочно, грубо и обнаженно.
В современном Ташкенте в здании Центрального Дома Офицеров сохранились только некоторые фрагменты бывшего помещения Военного собрания.

Кинотеатр «Хива»

Большой популярностью у горожан пользовался зимний кинотеатр «Хива», построенный в 1910 году на перекрестке Кауфманского проезда и Романовской улицы по проекту архитектора Г. М. Сваричевского. В 1916 году после пожара здание было реконструировано.
В Ташкенте горожане старались не отставать от европейской культуры, стремились следовать последней моде в кино, танцах, песнях. Есенин относился к этим веяниям с прохладцей. Художник А. Волков вспоминал: «В Ташкенте на все была мода… на танец шимми, на Джимми, остроносые ботинки. В кинотеатре «Хива» шел фильм «Кабинет профессора Калигари» с Конрадом Вейтдом в главной роли. Есенин в кино не пошел. Сказал: «Надоело».
В фойе кинотеатра «Хива» перед началом сеанса играл оркестр, нередко проводились краткие выступления поэтов, писателей, артистов.
Встреча С. Есенина со зрителями состоялась благодаря А. Ширяевцу. «Однажды, — вспоминала Н. М. Саввич, — перед началом сеанса в кинотеатре «Хива» вместо оркестра выступили поэты, среди них прочел одно свое стихотворение и Есенин, делал он это непринужденно и весело, а потом пригласил собравшихся познакомиться со стихами имажинистов, покупать их книги, — помнится, это можно было сделать в помещении Ташкентского союза поэтов».
Кинотеатр «Хива» был разрушен во время землетрясения 1966 года.

Квартира Н. Н. Кулинского

Есенина познакомили с Николаем Николаевичем Кулинским, первым директором Туркестанской публичной библиотеки после революции, хорошим знатоком поэзии и великолепным собеседником. С. Есенин, А. Ширяевец, В. Вольпин побывали в гостях у Н. Н. Кулинского. За накрытым для гостей столом на террасе велась задушевная беседа, читались любимые стихи.
Для привлечения читателей Н. Кулинский с 1918 по 1922 годы создал при библиотеке «Студию искусств», которая представляла собой небольшой самодеятельный театр с весьма интересным репертуаром. Постановки осуществлялись в помещении библиотеки. Н. Кулинский возглавлял студию и был постоянным режиссером всех спектаклей. В репертуаре «Студии искусств» были не только произведения классиков, но и современных авторов.
По приглашению директора библиотеки С. Есенин выступил перед слушателями «Студии искусств», которая называлась также и «Студией живого слова». «Занятия наши проходили в помещении библиотеки, когда в ней не было посетителей, — вспоминала Е. Ромонат. — Есенина сюда привел Ширяевец, которого мы все хорошо знали.
Он представил своего друга, и тот без предисловий и уговоров стал читать свои стихи. Читал очень просто, без рисовки и завывания, как иные поэты. Каждое его слово будто ложилось в душу, а все мы, студийцы, именно в этом кое-что понимали после серьезных занятий с Кулинским. Не могу забыть, как он читал «Песнь о собаке» — удивительно точно и человечно, так что слезы появились у многих на глазах, да и сам поэт, кажется, был растроган, и голос его дрожал.
Чувствовалось, что он не декламирует, а переживает то, что запечатлено в слове. В этот момент для нас не важно было, что это читает сам Есенин, и значительным казалось то чувство сострадания и боли, которое поэт донес не только словом, но и сердцем, голосом, душой. Эта встреча произвела на нас всех огромное впечатление и наложила отпечаток на дальнейшие наши занятия: Хотелось проникнуть в глубины поэтического слова, ощутить в нем ту проникновенность и человечность, какие слышны были в голосе Есенина».
Дом, в котором жил Н. Кулинский, и здание библиотеки не сохранились после реконструкции центральной части столицы Узбекистана.

Квартира В. И. Вольпин

Есенин побывал в гостях у ташкентского поэта В. И. Вольпина (1891–1956), с которым познакомился в Москве.
В. И. Вольпин жил в доме на Иржарской улице в центре Нового города. С Есениным он часто встречался. Устроить отдельный прием дорогому гостю считал своим долгом, так как в Москве был радушно принят С. Есениным. Вместе с женой Миной Соломоновной подготовили для гостей богато убранный стол, украсив его ягодами и фруктами, о которых в Москве можно было только мечтать. Были приглашены близкие друзья С. Есенина.
В этот день никто не спешил на службу. В непринужденной обстановке велась беседа на различные темы. Говорили и о скором отъезде московских друзей. Когда зашел разговор о поэме «Пугачев», то многие стали просить гостя прочитать вновь написанное. Есенин не стал возражать.
В. Вольпин писал в воспоминаниях: «Есенин стал читать. Помнил он всю трагедию на память и читал, видимо, с большим наслаждением для себя, еще не успев привыкнуть к вещи, только что законченной. Читал он громко, и большой комнаты не хватало для его голоса. Я не знаю, сколько длилось чтение, но знаю, что, сколько бы оно не продолжалось, мы, все присутствующие, не заметили бы времени. Вещь производила огромное впечатление. (…)
Он кончил. И вдруг раздались оглушительные аплодисменты. Аплодировали не мы, нам это в голову не пришло. Хлопки и крики неслись из-за открытых окон (моя квартира была на первом этаже), под которым собралось несколько десятков человек, привлеченных громким голосом Есенина. Эти приветствия незримых слушателей растрогали Есенина. Он сконфузился и заторопился уходить. Через несколько дней он уехал дальше в глубь Туркестана, завоевав еще один город на своем пути».
Дом, в котором жил В. И. Вольпин, не сохранился после реконструкции центра Ташкента.

Дом Михайловых

В один из свободных от служебных дел дней С. Есенин и Г. Колобов побывали в гостях у Гавриила Михайловича и Юлии Александровны Михайловых, проживавших по улице Первомайской, дом 4. Это была типичная интеллигентная городская семья, которая связала свою судьбу с Туркестаном.
Гавриил Михайлович Михайлов (1860–1947) приехал в 1892 году в Ташкент из Москвы, где он родился. Стал заниматься коммерцией. Для магазинов у сельских жителей закупал хлопок, шелк. После революции работал начальником транспортного отдела, затем в Узбекском союзе кредитно-сельскохозяйственных и кустарно-промысловых товариществ (Узбекбрляшу) и в других заготовительных организациях.
Его жена Юлия Александровна Михайлова (1873–1953) родилась в Каттакургане, окончила женскую гимназию в Самарканде, была начитанной, писала стихи, любила играть в любительских спектаклях. В семье Михайловых было две дочери и сын. Их возраст позволял непринужденно общаться с Есениным. Все они получили хорошее образование, любили поэзию, театр, искусство.
«Почему Есенин попал в дом моих родителей? — вспоминал Владимир Гаврилович Михайлов. — Он дружил в Москве с Григорием Колобовым, который тогда по-модному длинно назывался председателем контрольной транспортной фронтово-разгрузочной комиссии. А отец, Гавриил Михайлович, работал начальником транспортного отдела Наркомата рабоче-крестьянской инспекции Туркреспублики, имел непосредственное отношение к работе транспорта.
(…) Придя домой к обеду, я застал всю компанию за столом. Есенин сидел в сером костюме и, как мне казалось, застенчиво поправлял свисавшие на лоб золотистые кудри. В первую встречу разговор с ним был очень короткий. Он спросил: — Нравятся Вам мои стихи? Мой отрицательный ответ его несколько озадачил».
На одной из встреч в доме Михайловых Есенин читал отрывок из «Пугачева». Здесь же З июня 1921 года состоялся прощальный обед. В. Г. Михайлов вспоминал: «…И, наконец, последняя встреча во время прощального обеда там же, на Первомайской. Они пришли, и у каждого в руках был букет. Колобов подарил моей матери ирисы, брюнет преподнес младшей сестре Ксаночке (она здравствует и поныне) букет алых роз, а Есенин вручил старшей сестре Леле розы белого и нежно-розоватого цвета». Во время прощального застолья делились впечатлениями о пребывании в Ташкенте и Самарканде, обменивались мнениями о происходящих событиях в России и Туркестане. Дом Михайловых не сохранился.

Квартира А. Ширяевца

С. Есенина приглашали в гости ташкентские друзья и знакомые. Чаще всего он бывал на квартире своего друга поэта А. В. Ширяевца в двухэтажном коммунальном доме № 54 на Новой улице. В небольшой и бедно обставленной комнате А. Ширяевец жил со своей матерью Марией Ермолаевной, приветливо встречавшей московского гостя.
Теплые материнские чувства она проявляла к Сергею Есенину, его здесь всегда ожидал радушный прием. Мария Ермолаевна старалась каждый раз приготовить к обеду или к ужину какое-нибудь новое блюдо, в том числе предлагала и узбекские национальные кушанья. Он особенно пристрастился к зеленому узбекскому чаю, который Мария Ермолаевна заваривала по-особенному, вкусно, смешивая различные сорта.
Жила семья Ширяевца очень скромно. Вечерами, после ужина Мария Ермолаевна нередко пела любимые русские песни, которые внимательно слушал Есенин, порой стараясь ей подпевать.
На квартире друзья спорили на литературные темы, вели разговоры о работе С. Есенина над поэмой «Пугачев», требующей еще тщательной редакторской шлифовки. Не все в творчестве А. Ширяевца устраивало Есенина. Теперь же, после краткого знакомства с подлинным Востоком, С. Есенин стал лучше понимать те условия, в которых жил и занимался литературной деятельностью А. Ширяевец, по воле судьбы оказавшийся отрезанным на длительное время от своей Родины.
После смерти А. Ширяевца С. Есенин говорил В. Вольпину, что «до поездки в Ташкент он почти не ценил Ширяевца и только личное знакомство и долгие беседы с ним открыли ему значение Ширяевца как поэта и близкого ему по духу человека, несмотря на все кажущиеся разногласия между ними». Дом, где жил А. Ширяевец, не сохранился, как и улица, на которой дом стоял.

Комментарии  

+1 #1 RE: ЗИНИН С. Ташкентские адреса Сергея ЕсенинаГригорий 10.04.2013 23:08
Очень интересная подборка о пребывании любимого поэта в не менее любимом городе.
Нигде не встречал более подробного описания этой поездки.

К великому сожалению С.Зинин недавно покинул этот мир. Вечная память!
Цитировать

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика