Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58557400
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
10409
16647
27056
56248947
611222
1020655

Сегодня: Март 19, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

ЛЕОНОВА Н. Москва в судьбе Сергея Есенина (часть 6)

PostDateIcon 13.12.2018 18:20  |  Печать
Рейтинг:   / 2
ПлохоОтлично 
Просмотров: 3459

Москва в судьбе Сергея Есенина
часть 6

Большая Полянка, дом № 7

Большая Полянка, дом № 7

От Константинова до Кузьминского рукой подать! До сих пор стоит крепкий бревенчатый дом с широкими окнами и открытой верандой, построенный протодиаконом Кузьминского Ильинского Храма Иваном Васильевичем Брежневым, двоюродным братом отца Ивана Яковлевича Смирнова — священника Казанского Храма в Константинове. Для сельской молодежи дома Ивана Яковлевича и Ивана Васильевича были самыми притягательными центрами досуга. Обилие книг в домашних библиотеках, интересные разговоры, непременные чаи из самовара, возможность поиграть на музыкальных инструментах (у Ивана Васильевича в доме стояла диковина — фисгармония), спеть любимые песни, поиграть в крокет — все это собирало и сплачивало молодёжь. Собирались и в доме помещицы Лидии Кашиной, с которой дружила жена Ивана Васильевича. Голубоглазый, белокурый Сережа Есенин сдружился с черноглазым и черноволосым Сергеем Брежневым. В их компанию входили еще Клавдий Воронцов — сирота, воспитанник священника Смирнова и Сергей Соколов из Кузьминского. Мальчишки вместе рыбачили, ловили раков, собирали утиные яйца, снимали вороньи гнезда. Играли на местном кладбище в орлянку и в карты.

В 1912 году Серёжа Есенин уехал в Москву искать поэтического счастья. Сергей Соколов стал учителем в Константинове. Клавдий Воронцов после революции участвовал в борьбе с бандитизмом, работал делопроизводителем Константиновского волисполкома. Сергей Брежнев в 1912 году поступил в Рязанскую духовную семинарию, в 1917 году переехал в Москву. Служил регентом в нескольких церковных хорах. В Москве поселился Сергей Брежнев у родственника, картографа А.Н. Вишневского, в Замоскворечье, на Большой Полянке, в доме № 7. В этот дом к нему заходил Сергей Есенин. Наезжали из Константинова Клавдий Воронцов и Соколов Сергей. Навещали друзья детства и знаменитого земляка. Бывали и у Галины Бениславской, и у Софьи Толстой. В декабре 1925 года Сергей Брежнев собирался вместе с Василием Наседкиным ехать в Ленинград за телом погибшего друга, да сестры поэта отговорили его. В 1941 году Сергей Брежнев ушёл в ополчение и погиб.

Чудом сохранился дом № 7 на Большой Полянке. Обычный доходный дом, 1908 года постройки, освящённый именем Сергея Есенина.

b.poljanka 7
Большая Полянка, дом № 7

Гимназия на Маросейке (дом № 11)

Гимназия на Маросейке (дом № 11)

Несмотря на семейные разногласия Татьяны Фёдоровны и Александра Никитича между собой, в одном родители были единодушны: их дети должны учиться. Вместо портретов на стене в доме Есениных, в красивых рамочках, привезённых отцом из Москвы, висели «Похвальный лист» и «Свидетельство об окончании школы» в Константинове Серёжи Есенина. «Похвальный лист» был особенной гордостью Александра Никитича. По воспоминаниям близких, отец говорил о Сергее: «Я дал ему все, что мог. Я мужик — мясник, маленький человек, поднял своего сына выше самого себя. Я дал ему среднее образование, согласился дать и высшее, но он не хотел идти по той дороге, которую я ему выбрал. И я много горя с ним видал, а если бы он окончил учительский институт, он бы счастливей был».

В 1917 году пришёл черед Есениной Кате учиться в Москве. К этому времени она окончила 4 класса сельской школы в Константинове. Отец определил её в гимназию на Маросейке. Это была одна из лучших частных женских гимназий в Москве — Елисаветинская. Создание частных гимназий вызвано не только недостатком казенных гимназий, но и неудовлетворительным в них обучением. Елисаветинская гимназия имела прекрасную. В ней учились и жили бесплатно девочки из небогатых семей и за умеренную плату — девочки, жившие в семьях. Отец поселил Катю у себя, в Большом Строченовском переулке. Гимназия находилась на Маросейке, в постройке XVlll века. Здание, многократно перестроенное, прекрасно сохранилось. Дом № 11. В 1912 году в Большом Казённом переулке было построено второе здание. Дом № 9 тоже прекрасно сохранился. Гимназию окончили М.И. Ульянова, артистки Е.Н. Гоголева и В.П. Марецкая, ровесница Кати Есениной. В 1918 году гимназию закрыли. К этому времени в Константинове открыли 5-й класс и, чтобы не забывалось пройденное, Катя вернулась домой.

В 1920 году Сергей снова вызвал Катю в Москву учиться: гимназии теперь стали обычными советскими школами. Он временно поселил сестру у себя в Богословском, взял на полное иждивение, водил в театры, картинные галереи. Сестре Кате он доводился не только братом, но и крестным. Мальчику было всего 10 лет, когда она родилась. С тех пор Сергей пытался принимать участие в её воспитании. Его огорчало, что Катя ленилась, училась небрежно. Постепенно привыкла к деньгам брата, вошла во вкус, научилась тратить их на себя, хитрить и выкручиваться. В 1924 году учиться в Москву приехала и младшенькая сестра — Шура, на которую брат возлагал большие надежды, так же полностью содержал, помогая материально и родителям. Шура радовала брата больше сестры: любила читать. знала наизусть много стихов Некрасова, Кольцова, Фета, Пушкина. Есенин тосковал по семейному укладу, которого не имел. Лишь ненадолго ощутил его в комнатках Галины Бениславской, когда там поселились, по её предложению, его сестры. Шура умиляла брата своей обстоятельностью, рассудительностью. К Кате же, как отмечала Бениславская, у поэта любовь была «болезненная, тревожная». Он боялся за неё, чувствуя, как близки они по характеру. Он пытался заменить сёстрам родителей, живших в Константинове. Трепетное отношение к сёстрам — очень важная черта любимого великого поэта для познания его душевного склада.

maroseyka 11
Маросейка, дом № 11

Щипок, дом № 30/66

Щипок, дом № 30/66

Июнь 1912 года. Учёба в Спас-Клепиковской второклассной учительской школе, наконец, окончена, о чем юный Серёжа Есенин получает «Свидетельство № 85». 24 июня в Кузьминском волостном правлении Рязанского уезда и губернии Есенину выдают паспорт сроком на 1 год. Отец Александр Никитич твёрдо решил: Серёжа поедет с ним в Москву продолжать учебу в учительском институте, а пока поработает в конторе хозяина — Николая Васильевича Крылова, где для парня уже оговорено место, соответственно его образованию. Сам-то Александр Никитич с сызмальства в лавке Крылова работал: начинал мальчиком на побегушках, рубщиком мяса и вот дослужился до приказчика. За честность и покладистость хозяин его уважает. Вот и сына пообещал к делу пристроить. Но честолюбивый Сергей иное замыслил! Он уже написал свое программное стихотворение «Поэт»: «Не поэт, кто слов пророка // Не желает заучить, // Кто язвительно порока // Не умеет обличить». И много-много других стихотворений. Перед отъездом в Москву он соберет их в тетрадочку и подарит любимому учителю.

В Москве Сережа поселился у отца в Большом Строченовском переулке (дом № 24). Официально прописался 18 августа. Контора купца Крылова, где ему предстояло трудиться, находилась неподалеку, на Щипке (дом № 30/66). Но недолго работал там будущий поэт. Его угнетали существующие порядки: гордецу претило, что служащие конторы должны были вставать при появлении хозяина или хозяйки, всячески угождать, проявлять смирение, а с глупой хозяйкой он и вовсе разругался, чем очень огорчил и разозлил отца. За самовольный уход из конторы отец отлучил сына от дома. В конце августа — начале сентября Сергей поступил на работу в Книжное товарищество «Культура» на Малой Дмитровке (дом № 1), там и ночевал в подсобке, к книгам поближе. Изредка навещал отца, молча слушал нотации и упрёки. Встречались перед работой, в чайной на Щипке, благо, открывались чайные рано, с 5 часов. Мать поэта, Татьяна Фёдоровна, навещавшая мужа и сына в Москве, с горечью рассказывала об одной такой встрече своей куме: «Ты послушай, кума, ну это не издевательство? Приехал брат его Иван, Сергей со мной сидел. Он уж деваться не знает куда. Мне-то рад, является сам, и мы все идём в чайную. Заказывает он яичницы, колбасы, сдобы к чаю на три прибора, садимся, и Сергей с нами (Иван-то все с ним говорил). Я вижу неладное, а сказать не смею. Вдруг Иван говорит: «А что Сергей не кушает?» — «Он не хочет», — отец отвечает, у меня слезы из глаз так и полились. Ни я, ни Иван не дотронулись до его угощения. Ну, это отец? Чужого добра жаль, ведь чайная-то тоже под его началом». Стоически выносил Сережа отцовские строгие наказания: он верил в свою звезду, в свое предназначение! И оказался прав. Годы спустя, Сергей Есенин говорил Моте Ройзману: «В поэзии, как на войне, надо кровь проливать!».

А домишко тот конторский до сих пор стоит, искусанный временем и ветрами…



schipok 30 66

«Страна Негодяев»

«Страна Негодяев»

Китай-город. Одна из главных его улиц — Ильинка. С конца ХlХ — начала ХХ века она из торговой превращается в специфически банковскую улицу. Сначала московские купцы для заключения сделок привычно собирались на углу Хрустального переулка и Ильинки. Со временем, объем сделок стал настолько велик, что в 1839 году построили биржевое здание. Возникла Биржевая площадь. Дом № 6 — Биржа, место купли-продажи и ежедневной котировки ценных бумаг. Какой накал страстей помнят эти стены! За зданием Биржа находится несколько банковских зданий: два под № 9, №№ 21, 23… и др.). Масштаб, солидное и роскошное их оформление должны были символизировать надёжность и могущество банковского капитала, внушать доверие вкладчикам и акционерам. После национализации в 1918 году все эти здания переданы советским и партийным учреждениям. Поэт Есенин часто ходил по Ильинке в Торговый отдел Госиздата, в Бюро газетно-журнальных вырезок, которые аккуратно собирал.

Окончив «Пугачева» (1921 год), Есенин сразу же приступает к работе над другим эпическим произведением — «Страной Негодяев». Начатая на родине, дополненная новыми знаниями, полученными в заграничной поездке, со временем поэма распалась на две: «Гуляй-поле» (сохранился лишь отрывок) и «Страна Негодяев». Сюжет поэмы менялся в процессе работы: первоначально основной темой была революция с эпизодами гражданской войны, со временем добавилась еще тема нэпа. За рубежом информации о Советской России было намного больше. Новыми глазами взглянул Есенин на происходящее в стране. В это время на родине производилось массовое изъятие церковных икон, серебряной утвари, драгоценных камней из окладов. Награбленное добро — уникальные библиотеки и архивы, антикварная мебель, произведения живописи и скульптуры — тоннами вывозилось за рубеж. Сопротивлявшихся расстреливали. Перелом в душе поэта происходил болезненно. «Победила стальная конница»! Партийные вожди «жмут руки тем, кого раньше расстреливали»…

Действующие лица — «персонал», по определению поэта: Чекистов-Лейбман (Троцкий) — охранник; Номах (Махно) — бандит; Рассветов (предположительно, известная личность, Краснощеков) — финансист; Замарашкин — обыватель; Чарин — комментатор, личность, близкая автору. Однажды в письме к Есенину Галина Бениславская назвала его «чаренком» («Чаренок, милый…) Горькие слова о России произносит Номах: «Старая гнусавая шарманка// Этот мир идейных дел и слов.// Для глупцов — хорошая приманка. // Подлецам — порядочный улов.» Еще: «Пустая забава.// Одни разговоры.// Ну что же? // Ну что же мы взяли взамен? // Пришли те же жулики, те же воры// И вместе с революцией// Всех взяли в плен<…>».

В январе 1923 года в Америке Сергей Есенин говорил своему старому знакомому Вениамину Левину, что ««Страна Негодяев» — это о России наших дней». Софья Толстая вспоминала рассказы Сергея Есенина о посещении знаменитой биржи в Нью-Йорке, в огромном зале которой толпились многие тысячи людей, походивших на волков, и совершались в обстановке шума и гама тысячи сделок. Не забыл Есенин в новой поэме и упомянуть Ильинку, ставшую финансовым центром: «Никому ведь не станет в новинки, // Что в кремлевские буфера // Уцепились когтями с Ильинки // Маклера, маклера, маклера <…>» «Кремлёвские буфера» — намёк на политику примиренчества Ленинизма с Троцкизмом Н. Бухарина, на коррупцию в среде работников партаппарата, на хозяев Новой России. Есенин упорно читал отрывки из «Страны Негодяев» и на чужбине, и на Родине… Многие слушатели считали поэму слабой: Н. Оцуп, С. Борисов-Шерн, Д. Святополк-Мирский… Именно чтение сцен из «Страны негодяев» явилось причиной скандала в Бронксе на вечеринке у еврейского поэта Мани-Лейба (М. Брагинского), с которого началась слава Есенина как «антисемита», что повлекло за собой цепь провокаций и трагическую гибель в итоге. Принято считать, что «Страна Негодяев» — «образ, не знающий границ»! Это лукавство: поэт рассуждает о том, что его больше всего волнует — о любимой до боли, многострадальной Родине: «Ещё закон не отвердел, // Страна шумит, как непогода. // Хлестнула дерзко за предел// Нас отравившая свобода. // Россия! Сердцу милый край! // Душа сжимается от боли <…>».

В 1924 году поэт несколько раз безуспешно пытался издать «Страну Негодяев», высказывал пожелание включить поэму в Собрание. Сданный в типографию 3-й том, увы, не содержал данного произведения, и поэт об этом знал. Тем не менее, увидевшее свет Собрание все-таки включает в себя «Страну Негодяев», благодаря А. Воронскому, И. Евдокимову и Д. Фурманову!

iljinka 6
Ильинка, дом № 6


iljinka 9  
Ильинка, дом № 9 (два строения)

iljinka 21 23
Ильинка, дома №№ 21, 23

Сёстры Лившиц

Сёстры Лившиц

Женщины не просто любили Есенина, многие из них поклонялись ему. Именно этим словом определил Лев Повицкий отношение к поэту девушек из своего окружения, которых он познакомил с Есениным в Харькове. Уроженец Гродно, Повицкий учился в Харьковском университете, весной 1920 года он приехал туда навестить знакомых, остановился в семье Лурье. Случайно встретил на улице Есенина и Мариенгофа, приехавших по делам в компании издательских работников, уговорил их остановиться у себя. Средь пяти представленных поэтам девушек, поклонниц поэзии, особенно приглянулась Есенину Женя Лившиц. «Целомудренные черты ее библейски строгого лица, по-видимому, успокаивающе действовали на «чувственную вьюгу», к которой он прислушивался слишком часто, и он держался с ней рыцарски благородно», — писал об этом знакомстве поэта лев Повицкий. Беседовали о поэзии… Есенина умиляло, как Женя произносила слово «рифма» — «рыфма». На прощанье Есенин подарил девушкам книгу с кокетливой надписью: «Фриде и Жене. Я тебя, милый друг, помнить буду. С.Есенин». Кто-то из девушек приписал дату: 19.lV.1920. Друзья вернулись в Москву. Эпизод харьковского знакомства так и остался бы эпизодом, если бы серьезная девушка Женя 19-ти лет, влюбившись не на шутку, не напомнила ветреному поэту о себе письмом. Письмо девушки не сохранилось, но сохранился ответ Есенина от 8 июня 1920 года: «Милая, милая Женя! Сердечно Вам благодарен за письмо, которое меня очень тронуло. Мне казалось, что этот маленький эпизод уже вылетел из Вашей головы <…>». А затем Женя получила ещё одно письмо, написанное в поезде «Кисловодск-Баку» 11–12 августа 1920 года, увековечившее её. Эпизод с жеребёнком, пытавшимся обогнать поезд, позже вошедший в поэму «Сорокоуст», так потряс Есенина и настроил его на философский лад, а компания Мариенгофа и остальных, видимо, не была на тот момент расположена к обобщениям, поэтому именно серьёзная девушка Женя получила письмо о том, что «история переживает тяжелую эпоху умерщвления личности как живого» и что «идет совсем не тот социализм»… И Женя, готовившаяся стать зубным врачом, окончив специальные курсы в Харькове, уже осенью оказывается в Москве.

Подвижник, есенинолюб из Белоруссии, Пётр Иванович Радечко заинтересовался биографией «девушки с библейскими глазами», почувствовав в слове «рыфма» особенности родного диалекта. Он провел кропотливую работу в архивах и многое выяснил. Ему посчастливилось познакомиться с дочерью средней сестры Лившиц — Инной Максимовной Бернштейн. Оказывается, сестер было трое: Женя, старшая (1901–1961), средняя, Рита (1903–1978) и младшая, Ева. Все родились и жили в Минске. Когда отец девочек, Исаак Лившиц, скончался, мать, Ольга Григорьевна, служащая, осталась с тремя маленькими девочками на руках. Маргариту, среднюю дочь, она была вынуждена отдать на воспитание обеспеченным родственникам в Варшаву. Первая мировая война заставила семью переехать в Москву, где Рита окончила гимназию. В Харькове никогда не была. Работала администратором в фотоателье Моисей Соломоновича Наппельбаума на углу Кузнецкого моста и Петровки. Кстати, знаменитый фотограф тоже уроженец Минска. Можно предположить, что Рита устроилась на работу по протекции. Когда осенью 1920 года в Москве появилась Женя, ее заметили, особенно, женщины. Надежда Вольпин спросила о ней у подруги Сусанны Мар и получила исчерпывающий ответ: «Отчаянно влюблена в Есенина и, заметь, очень ему нравится. Но не сдается (не в пример своим сёстрам и стихолюбивым подругам)». Оказавшись в Москве, Женя поняла: Есенин постоянно окружен толпой поклонниц, в которой легко затеряться. Вольпин внимательно наблюдала за Женей при случайных встречах: «Глаза томные и грустные. Сжатые губы. Стихи слушает жадно — во все глаза! Впредь я буду встречать ее довольно часто, то на вечере в Политехническом и Доме печати, то в книжной лавке имажинистов (у консерватории). Живо запомнилась такая картина: они стоят друг против друга, разделенные прилавком, женя спиною к окну витрины, Есенин на полном свету. Взгляд Есенина затоплен в черную глубину влюбленных и робких девичьих глаз, рука поглаживает аккуратно выложенные на прилавок кисти покорных рук. <…> Что читает девушка в завораживающих глазах поэта? Ответную влюбленность? Нет, скорее пригласительную нежность. Её девическая гордость требует более высокой цены, которой не получает». После возвращения Есенина из зарубежной поездки рядом с ним стало часто упоминаться имя средней сестры Лившиц — Маргариты. Рита — прямая противоположность серьёзной старшей сестры. Весёлая, беззаботная, она тоже увлеклась поэтом. Наташа Зиновьева (Милонова), подруга Ивана Приблудного, была знакома с обеими сестрами: «Женя и Рита Лившиц… Как-то Иван был послан с поручением к этим двум сестрам. Мы ходили с ним вместе. В переулке около Покровки сумрачный дом, большая темноватая и пустоватая комната. И две сестры. Женя — старшая — красивая брюнетка, матово-бледная, серьёзная, строгая. В 20-м году Есенин переписывался с ней и в одном письме описал эпизод с жеребенком, изложенный потом в «Сорокоусте». Рита была моложе, русоволосая, полненькая, кудрявая. Когда после чтения стихов мы уходили из дома Вардина, Иван зажёг в темной прихожей свет, мы увидели нашего поэта, обнимавшего Риту, пытавшуюся зарыться в висевшее на вешалке пальто».

Пытаюсь найти дом, где жили Женя и Рита. Женя приехала к Рите, жившей у богатых родственников. Принято считать Женю харьковчанкой. Как видите, это не так. Мрачный дом в переулке у Покровки… Просмотрела справочник «Вся Москва» за 1925 год. Сведения подавали в 1924 году, осенью… Самый подходящий адрес: Покровка, Потаповский переулок, дом № 12. Там прописана Лившиц, Фанни Наумовна, зубной врач… Что еще известно о сестрах? Жених младшей, Евы, навещал, по просьбе сестёр, Есенина в Ленинграде на квартире Сахарова. Он написал сестрам восторженное письмо-отчёт: «<…> через минуту уж он открыто и сердечно улыбнулся мне, что я почувствовал себя так, как если бы я был с ним знаком целую вечность».

О Жене. Замуж вышла только в 1930 году, в 29 лет. Одного из двоих сыновей назвала Сергеем. Её муж, А.И. Гордон умер во время войны. Женя работала в Институте усовершенствования врачей, после защиты кандидатской диссертации перешла в Тропический институт Академии наук СССР. Умерла в 1961 году от инфаркта. Рита, в замужестве Бернштейн, родила дочь Инну, умерла в 1978 году.

potapovsky 12
Потаповский переулок, дом № 12

Сергей Есенин и Павел Радимов

Сергей Есенин и Павел Радимов

Однажды мартовским вечером 1925 года за столиком кафе у Сретенских ворот собрались земляки: Сергей Есенин и Клавдий Воронцов из Константинова, Сергей Брежнев и Сергей Соколов из Кузьминского и Павел Радимов — уроженец села Ходяйново, что в 40 километрах от Константинова. Разговор зашел о природе родного Рязанского края: о сказочно красивых берегах Оки, заливных лугах с сочной зеленой травой и местными грибами подоттавниками, о холмах, поросших земляникой, об особенного вкуса яблоках. Не забыли и о монастырях малой родины: Рождества Богородицы в Пощупове, Свято-Иоанно-Богословском в Солотче. Есенин вспоминал, как, ухватившись за бабушкин подол, еле-еле волочил от усталости ноги белобрысым пацанёнком, а бабушка Наталья Евтихиевна Титова, озарившая несказанным светом жизнь маленького Сережи, подбадривала его с улыбкой: «Иди, иди, ягодка! Бог счастья даст!». Есенин размечтался: уеду, мол, из Москвы, буду жить в монастыре, писать стихи в тишине и покое, а друг Радимов будет относить их в журналы… С Радимовым, поэтом крестьянского толка, а еще более, художником, Сергей Есенин познакомился в 1921 году, когда тот приехал в Москву и поселился на Арбате, в Большом Афанасьевском переулке (дом № 30), по соседству с семьёй Кусиковых, где Сергей часто бывал. Встречались и на многочисленных поэтических вечерах, и в кафе «Стойло Пегаса». Сдружились уже после возвращения поэта из зарубежной поездки. Тогда Павел Александрович стал бывать и у Галины Бениславской, в доме «Правды» и, позже, у Софьи Толстой в Померанцевом переулке. Возможно, желание поселиться в монастыре возникло у Сергея Александровича после посещения приятеля в его новом жилище. А жил художник к тому времени в трапезной Богоявленского монастыря на Никольской улице, в переулке. Величественный Богоявленский монастырь за долгую свою историю познал много бедствий — пожары и разрушения, а закрыт и разграблен был в 1919 году. Восстановление монастыря началось лишь в 90-х годах ХХ века.

Разбирая архив деда, внучка Павла Радимова Екатерина нашла старую открытку, исписанную красными чернилами: «Дорогой Павел Александрович, что же вы не едете? Мы с Катей (сестра Есенина — Н.Л.) очень, очень без Вас скучали. Вы просили сообщить Вам все особенное. Так вот, 22-го Сергей разводится со мной и сейчас же уезжает в Ленинград. Все совсем решено и безнадежно. Очень хочется Вас видеть, при Вас легче и спокойнее на душе. Мне очень, очень плохо. Ничего тут не скажешь. Приезжайте скорей. С.Есенина. 19.12.25». Очевидно, что общение Есенина и Радимова было довольно тесным. Когда Сергей Александрович повздорил в вагоне-ресторане с дипкурьером Адольфом Рога, и поэту грозили судом, Софья Андреевна обратилась к Радимову за советом в надежде на его связи с чиновниками Кремля. Из воспоминаний художника П. Радимова: «Задача трудная. Я беседую с одним из влиятельных людей в Кремле, почитателем таланта Есенина, он дает совет: «Положите Есенина в больницу, решения суда не будет». Как известно, Есенин лёг в больницу к Ганнушкину, тоже уроженцу Рязанского края. В этом помог доктор П. Зиновьев, отец Наташи, подруги Ивана Приблудного. Сестра Катя и Софья Андреевна его убедили. О том, что Катю и Софью кто-то надоумил положить поэта в клинику, писали многие… Вот знать бы, кто этот влиятельный поклонник! Троцкий? В 1925 году он был не так уж и силен. Известно, что Павел Александрович дружил с Луначарским, Ворошиловым, Буденным…

Несколько раз Радимов навещал поэта в клинике, случал чудесные стихи, созданные на больничной койке, рассматривал с Есениным экспонаты музея — работы известных пациентов. В сопровождении врача. Есенин в те дни вовсе не производил впечатление человека, собирающегося свести счеты с жизнью… Скорее, наоборот. Так вспоминал художник.

bogojavlensky
Собор Богоявленского монастыря (вид с Богоявленского переулка)

Сапожная мастерская

Сапожная мастерская

13 февраля 1924 года. 23 часа 30 минут.

Установлено по чудом сохранившемуся журналу регистрации больных Шереметевской больницы Эдуардом Хлысталовым: «Упал нечаянно на стекло». Диагноз: «Рваная рана левого предплечья». Событие многие толкуют по-своему. Есть версия, что Сергей Есенин нарочно резал себе вены, её придерживались Мариенгоф, Сахаров… Известно, что случилось несчастье в Брюсовом переулке, рядом с домом Галины Бениславской. Окно с разбитым стеклом находилось в соседней сапожной мастерской. Есенин пытался поймать сорванную ветром шляпу и, поскользнувшись, попал в окно мастерской. В одном из писем Есенину Бениславская, отчитываясь о расходах, упоминает и оплату стекла. Благодаря книге Д. Опарина и А. Акимова «Истории московских домов, рассказанные их жителями», можно установить место действия, то есть нахождение злополучной мастерской: Брюсов переулок, дом № 2/14, стр. 1. Дом с аркой, на красной линии. Заглянув в арку, можно увидеть и дом, где некоторое время жил Сергей Есенин у Галины Бениславской. Удивительно, но мастерская «Ремонт обуви» существует по сей день! С 1970 года в ней работает ассирийская семья. Арсен Гяго сообщил авторам книги: «Мне говорили, что ещё Маяковский здесь обучался ремеслу».

Из воспоминаний С. Виноградской: «Кстати, об истории с рукой теперь распространяются всевозможные слухи. В действительности дело обстояло так. Вместе с М. он ехал пьяный на извозчике по Брюсовскому пер. к себе домой. Дорогой у него слетела с головы шляпа. Он соскочил за ней с извозчика, спьяну ударился в окно какой-то сапожной мастерской, сильно порезав руку. М. довёз его до квартиры, где ему промыли руку и отвезли в Шереметевскую больницу. Рука оказалась сильно искалеченной, в умывальнике после промывания её плавали куски кожи и мяса, и в больнице руку оперировали. Вот история с рукой, которая подала повод к слухам, что Есенин якобы пытался вскрыть себе на руке вены и т.д.».

Из воспоминаний А.А. Есениной: «В один из февральских вечеров, возвращаясь домой, он поскользнулся на узком, покатом, обледеневшем тротуаре у дома № 4 по Брюсовскому переулку и, падая, выбил стекло полуподвального этажа. При падении он старался защитить лицо и очень сильно порезал запястье руки. Рана была большая и глубокая, повреждены связки. Пришлось лечь в Шереметевскую больницу (ныне институт им. Склифосовского).

Из воспоминаний Е.А. Есениной: «Один раз, возвращаясь из школы, я была удивлена, увидев много крови по всей нашей лестнице. Оля, наша работница, открыв мне дверь, грозно набросилась на меня: «Где вы пропали все? Сергей Александрович чуть жив». От Оли я узнала, что Сергея «скорой помощью» отправили в Екатерининскую больницу. Лестница была залита его кровью. Сергей опять стал много пить. С одним из прихлебателей он возвращался домой на извозчике. Извозчика мы знали, потому что он часто нанимался нами на целые сутки. Ветер сорвал шляпу с головы Сергея и понес её по тротуару. Сергей побежал за шляпой. На обледеневшем тротуаре он поскользнулся и со всей силой упавшего ударил в стекло подвального помещения. Стекло перерезало вены».

Катя вспоминала, каким увидела брата при посещении в больнице: «Меня удивило появившееся у Сергея что-то неземное. Он как святой понимал и прощал все недостатки людям. Он избегал говорить о ком-нибудь плохо, и, когда мы с Галей говорили о ком-нибудь резко, Сергей укоризненно качал головой и говорил: «У каждого человека есть хорошее. Надо только найти его».

В Брюсовом переулке под № 2/14 числится целый комплекс бывших доходных домов. По современной нумерации их не меньше 10. Во дворе дома, где находится «Ремонт обуви», стоят два высоких корпуса «Правды», в одном из них и жила Галина Бениславская, в том, что подальше от арки.

bryusov 2 14 01

bryusov 2 14 02

Комментарии  

0 #1 RE: ЛЕОНОВА Н. Москва в судьбе Сергея Есенина (часть 6)Vera 19.12.2018 14:15
Наталья, Вы просто Чудо.!!!! Так много знаете. Больше, чем музейщики- на мой взгляд конечно!!! Огромное СПАСИБО!!
Цитировать

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика